− Ну-ну, поживем, увидим, − с сомнением протянула учительница.
− Как там наши контрольные? − поинтересовался класс.
− С математикой более-менее, а вот с физикой позор один.
− Но мы же такие задачи не решали! − возмутилась Настя. − Сама Елизавета Карповна сказала.
− Да, что было, то было, − подтвердила математичка. − Комиссия тоже получила внушение. Но и вы сильно не радуйтесь, − кое-что должны были решить. Но ведь не решили! И у Елизаветы Карповны из-за вас теперь неприятности.
Класс притих. Лизавету они любили. Она была незлобива и всегда могла понять человека: отпустить с урока, когда очень надо, или не поставить пару даже отъявленному лодырю, если у того были проблемы с родителями. И вот теперь из-за их лени хороший человек должен страдать.
− Мы подтянемся, честное слово! − пообещали девочки. − Вот увидите, Светлана Михайловна, мы теперь возьмемся за физику. Просто, нам столько задают по английскому! − больше ни на что времени не остается. Скажите Елизавете Карповне, что мы исправимся. Мы очень за нее переживаем, да ребята?
Мужская часть класса согласно поддакнула.
− Ну, будем надеяться, − вздохнула учительница. − Но вы не забывайте: английский английским, а к выпускному по математике надо готовиться всерьез. Экзамен этот обязательный для всех, а кто не сдаст, может и справочку получить вместо аттестата за девятый класс. Никого не хочу пугать, но такая вероятность существует.
Учительница, конечно, сгущала краски. Сама она прекрасно понимала, что такое в их школе никогда случится, директриса не допустит. Все получат свои аттестаты, иначе и быть не может. Но пусть лентяи поволнуются, может, хоть от страха за ум возьмутся. И для острастки она вызвала к доске Парфенова. Класс погрузился в решение очередного уравнения.
Какое все-таки у Светланы ангельское терпение, думала Настя, наблюдая за страданиями Кости Парфенова, заблудившегося в вычитании дробей. Нет, мне в учителя нельзя, я бы его точно убила! Боже, да он не знает таблицы умножения!
− Парфенов, сколько будет семью восемь? − ласково спросила учительница.
− Сорок восемь, − почесал в затылке Костя. − Ой, нет! Пятьдесят восемь.
Класс грохнул.
− Чего вы ржете? − обиделся Парфенов. − Ну, забыл человек. Нет бы подсказать! Сильно умные, да? Митяй, еще раз хихикнешь, в лоб дам!
− Парфенов, не забывайся! − прикрикнула математичка. − Не знать таблицу умножения в девятом классе − позор! Докатился!
− Да на фиг она нужна, есть же калькулятор. Ну, тупой я, тупой, неужели вы до сих пор этого не поняли, Светлана Михална? Можно я сяду?
− Садись. Что после девятого думаешь делать?
− А, не знаю. Пусть батя думает, это его забота. Да вы не волнуйтесь, я в десятый не пойду. Надоела мне учеба до чертиков!
− Кто же добьет это несчастное уравнение? − обратилась учительница к классу. − Снегирева, не выручишь?
− Не, не хочу, − отказалась Настя. − Я лучше подруге буду объяснять, а то она тоже напутала: списывала с доски.
− Придется самой, − обреченно вздохнула учительница и встала.
− Ты будешь думать? − сердито прошептала Настя, глядя, как Наташка торопливо зачеркивает написанное. − А еще в лицей собралась! Как можно такой бред списывать?
− Что же ты раньше молчала? Сама решаешь, а меня бросила. А если я не знаю как дальше.
− Спросить не могла? Ладно, смотри.
И Настя шепотом принялась объяснять подруге решение. Но Наташку хватило ненадолго. Вскоре Настя заметила, что та ее не слушает, а только делает вид: глаза Наташки мечтательно затуманились, а физиономия приняла отрешенное выражение.
− Наталья! − толкнула Настя подругу. − Ты где витаешь? Спустись на землю!
− Настя, ну почему ты такая правильная? Неужели тебе не надоело? − тихонько заныла лентяйка Наташка. — Ну, не люблю я эти уравнения, хоть убей!
− А тебе их не надо любить, ты же замуж за них не собираешься. Их надо не любить, а решать. Или решай, или о лицее забудь!
− Ладно, не злись. На новогоднюю дискотеку что наденешь?
− Не знаю. Не думала еще. Не морочь голову, решай, говорю!
После уроков Настя задержалась в школьной библиотеке: надо было сдать книги, которые питавшая к ней слабость библиотекарша выдала ей на дом из читального зала, правда, только на один день. Наташка не стала ее дожидаться, куда-то унеслась. Когда Настя вышла во двор, из их класса там уже никого не было, − только мальчишки расстреливала снежками девочек, выходивших из школьного здания.