Наряду с открытыми убийствами применялись и другие методы. Один конгрессмен заявил: «Каждый убитый бизон означает, что одним индейцем стало меньше!» Охотники на бизонов начали истреблять стада. С 1871 по 1874 год они застрелили 3 698 820 бизонов, причем большинство туш были брошены в прериях и сгнили. Через десять лет дошла очередь и до стад на Севере. По некоторым оценкам, в 1881 году в США на воле оставалось менее 100 бизонов. Тем самым была предрешена и судьба индейских племен, поскольку уничтожили их продовольственную базу. Та эпоха породила своих «героев», которые и по сей день официально причисляются к идолам американской истории. Один из известнейших истребителей бизонов, полковник Уильям Ф. Коуди, за бессмысленное убийство 3000 животных получил почетную кличку Буффало-Билл. Когда другой охотник на бизонов, некий Билли Комстоке, захотел оспорить у него этот титул, они заключили пари. Коуди выиграл, убив за несколько часов 69 бизонов, между тем как его соперник — всего 48. За это Коуди торжественно провозгласили «первым во всех прериях истребителем бизонов».
А вот характерная история из девятнадцатого века, плавно перешедшая в век двадцатый, — и завершенная вмешательством ФБР.
…Ранчо «Силвермун» отнюдь не относилось к самым крупным в Техасе. Луга его почти все выгорели, поля были не слишком плодородны, пара домишек имела жалкий вид, а несколько быков и коров с тавром в виде полумесяца давали мало дохода. Поэтому в сравнении со своими соседями, имевшими внушительные стада, владелец ранчо Хейл был не очень-то богат. Если тишина здесь вообще когда-либо нарушалась, то виной тому являлись ковбои Хейла. Правда, попытки ночью угнать чужой скот с других ранчо им редко удавались: соседи были настороже. Но кольт легко вытаскивался из кобуры, и для проезжих эта местность становилась все опаснее, поскольку их наличные деньги были призваны пополнять бюджет Хейла.
Во всех налетах участвовал и сын хозяина ранчо Уильям К. Хейл, по прозвищу Билл. Он любил этот способ приобретения денег и жалел лишь, что число проезжих так невелико.
Однажды летом 1899 года Билл с восемью долларами в кармане — больше в хижине отца он найти не смог — и провиантом на два дня вскочил в седло и навсегда покинул родное ранчо. На поясе у него висели два кольта. Так начал свою карьеру убийцы один из самых крупных преступников, какого когда-либо знали южные штаты, и у которого за три с лишним десятилетия не упал ни один волос с головы.
Билл Хейл скакал на север. Как он слышал, где-то в Оклахоме есть сказочный район: в нем хозяйничают банды, о богатстве которых ходят легенды. Билл неделями не слезал с седла, пока, наконец, не достиг желанного места. Горы графства Осейдж, дикая, изрезанная каньонами местность на территории индейской резервации. Ущелья и возвышенности служили бандам надежным укрытием. Отсюда белые разбойники предпринимали набеги. Преследователи лишь изредка решались отправиться в горы Осейдж: шансы вернуться назад живыми были крайне малы.
Белые преступники сознательно распространяли слухи, будто пропавшие стали жертвами «краснокожих». Точно так же индейцам приписывались и все те многочисленные разбойничьи нападения, после которых неопознанные преступники исчезали за границей резервации.
Билл Хейл сумел присоединиться к одной из банд, но его надежды быстро разбогатеть не сбылись; напротив, жизнь в палатке или в тесной пещере была куда менее комфортабельна, чем прежде в родной хижине. Хейла преследовала мысль, как бы поскорее разбогатеть. Тогда он нарушил неписаный закон этого края, своего рода гражданский мир между бандитами и индейцами. Бандиты не трогали индейцев — у них все равно нечего было взять, — а те, в свою очередь, терпели их выходки. Однако Билл Хейл стал грабить и индейцев. И когда кто-нибудь из них жаловался, что у него исчез скот, то наверняка можно было встретить в другом районе Хейла, продающего свежую говядину. Он с большой ловкостью отводил от себя подозрения, и постепенно почти полностью переключился на торговлю, которая приносила ему больше дохода и была безопаснее, чем разбой. Но Хейл все еще не нашел свой счастливый случай.