Он говорил горячо, и слова его казались искренними. Но она не решилась довериться ему — во всяком случае сейчас. Время покажет, каков он есть.
— Я не нуждаюсь в помощи, — ответила она сухо, — и сама о себе позабочусь.
Джем закинул ногу в стремя и вскочил в седло.
— Ну ладно, — сказал он, — не буду тебя смущать. Мой дом стоит за ручьем Уайти-Брук — на случай если я тебе понадоблюсь. Я пробуду там до весны. Счастливо оставаться. — И он ускакал прежде, чем она смогла что-то ответить.
Мэри медленно побрела в дом. Ей очень был нужен друг, но она не могла допустить, чтобы этим другом стал брат хозяина. Он ведь обычный конокрад, преступник, хотя, если честно, весьма симпатичный. Она уже была готова поверить его обезоруживающей улыбке. А он, возможно, в душе посмеивался над ней. У него дурная кровь, он каждый день нарушает закон и, ко всем своим грехам, является братом Джошуа Мерлина, от этого никуда не денешься. Джем говорил, будто между ними нет ничего общего, но это может быть ложью.
6
В ту ночь повозки приехали снова. Мэри проснулась, когда часы внизу пробили два, и сразу услышала шаги на крыльце и незнакомый голос. Она босиком подбежала к окну. Да, они были там — две повозки и шестеро человек с ними. На этот раз повозки пришли пустыми и загружались остатками того, что было завезено раньше. Гостиница служит временным местом хранения, размышляла Мэри, а потом, по мере надобности, груз отправляется на берег Тэймара и там перепродается. Раньше до Мэри слабо доходили слухи о контрабандистах; речь шла о пачке табака или бутылке бренди, не больше. Это считалось невинным занятием. Сейчас все обстояло иначе. Дело было грязное, кровавое. А если кто-нибудь и вспоминал о совести — ответом ему была веревка на шее. Неожиданно Мэри пронзила мысль: а был ли случайностью утренний визит Джема Мерлина? Совпадение ли это, что следом за ним приехали повозки? Мэри разозлилась на свою доверчивость. А она еще рассчитывала на его дружбу!
Следующие дни прошли без приключений. Только дилижанс до Ланстона пролетел мимо «Джамайки» как большой испуганный шмель. И вот настало ясное морозное утро, солнце сияло. Пожухлую траву на болотах покрыл иней. В колодце на воде появилась корочка льда. Мэри решила устроить большую стирку. Она с удовольствием погружала руки в горячую мыльную воду. Дядя уехал в сторону болот, в доме было непривычно тихо, и Мэри радовалась редким часам свободы.
Наверху распахнулось окно. Мэри подняла голову и увидела, что тетя Пэйшнс машет ей рукой, лицо ее бледно и перепуганно. Мэри вытерла руки о фартук и побежала в дом. Тетка обхватила ее дрожащими руками и безудержно разрыдалась.
— Успокойтесь, пожалуйста, — сказала Мэри, — я не могу ничего понять. Сядьте и выпейте воды. Ну, в чем дело?
Бедная женщина раскачивалась на стуле, губы ее нервно вздрагивали.
— Мистер Бассет из Норт-Хилла, — шептала она, — я увидела его из окна. Они едут верхом, он и еще один...
Она не закончила говорить, как раздался громкий стук в парадную дверь. После паузы удары возобновились.
— Зачем он приехал?! — воскликнула тетя Пэйшнс. — Он всегда держался подальше отсюда. О, Мэри, что нам делать?
Девушка задумалась. Мистер Бассет представлял закон, и у нее появился шанс выдать дядю с головой. Она могла рассказать о повозках и обо всем, что видела здесь со дня своего приезда.
— Мэри, Мэри! Бога ради, скажи мне, что я должна им говорить? — взмолилась тетя, хватая племянницу за руки.
В дверь стучали непрерывно.
— Послушайте, — остановила ее Мэри, — прежде всего мы должны их впустить, иначе они выломают дверь. Ничего говорить не надо. Скажите только, что дяди Джо нет дома и вы ничего не знаете. Пойдемте.
Женщина смотрела на нее испуганно:
— Мэри, если мистер Бассет спросит тебя, что ты знаешь, ты ведь не будешь ему отвечать, правда? Ты ничего не скажешь им о повозках? Если какая-то опасность будет угрожать Джо — я покончу с собой!
— Идемте, — сказала Мэри решительно. — Не бойтесь, я буду молчать.
Они вместе вышли в холл, и Мэри открыла тяжелый засов. Один из всадников спешился — очевидно, это он стучал в дверь. Другой, здоровенный, мрачный, в плаще, сидел верхом на красивой крутой лошади. Шляпа была низко опущена на глаза, но Мэри видела его очень загорелое и морщинистое лицо. На вид ему было лет пятьдесят.
— Вы что, заснули? — рявкнул он. — Не очень-то вы рады гостям. Хозяин дома?
Пэйшнс коснулась Мэри рукой, и та спокойно ответила:
— Мистера Мерлина нет дома, сэр. Не желаете ли чего-нибудь выпить? Я обслужу вас, милости просим в бар.
— К чертям выпивку! — крикнул незнакомец. — У меня есть дела поважнее, чем визиты в «Джамайку-Инн»! А вы жена хозяина? Когда он вернется?
Тетя Пэйшнс присела в неуклюжем реверансе.
— Если вам угодно, мистер Бассет, — сказала она неестественно громко и отчетливо, словно ученица, отвечающая урок, — мой муж уехал сразу после завтрака, и я не знаю, вернется ли он до захода солнца.
— Хм, — ухмыльнулся сквайр, — черт бы его побрал! Послушайте, ваш драгоценный супруг смог приобрести «Джамайку-Инн» за моей спиной, по своей разбойной привычке. Бог с ним, не будем к этому больше возвращаться. Но я не потерплю, чтобы о моей земле болтали по всей округе, будто здесь процветает притон!
— Не понимаю, о чем это вы, мистер Бассет, — говорила тетя Пэйшнс, не зная, куда девать трясущиеся руки. — Мы живем здесь очень тихо, честное слово, моя племянница скажет вам то же самое...
— Да бросьте! — перебил ее сквайр. — Я уже давно слежу за вами. Дурная слава не рождается на пустом месте, миссис Мерлин, а «Джамайка-Инн» распускает зловоние аж до самого побережья. Нечего из себя строить святошу. Эй, Ричардс, подержика-ка лошадь!
Слуга взял поводья, и мистер Бассет тяжело спрыгнул на землю.
— Раз уж мы здесь, я хочу осмотреть все, — сказал он, отстраняя женщин с порога и проходя в дом. — И имейте в виду, мне бесполезно препятствовать. Я мировой судья и имею право.
Мистер Бассет с брезгливым неодобрением осматривался по сторонам.
— Боже праведный! — воскликнул он. — Здесь воняет, как в склепе. Чем вы тут, черт возьми, занимаетесь? — Он шагнул в коридор. — Никогда не видел ничего более мерзкого. Ну что ж, миссис Мерлин, ведите меня наверх.
Тетя Пэйшнс, бледная и взволнованная, повернулась к Мэри, вздохнула и пошла впереди всех.
— Жена хозяина в один миг сделалась глухонемой, — язвительно произнес сквайр. — А вам, девушка, есть что сказать?
— Я здесь недавно, — выговорила Мэри, — моя мать умерла, и я переехала к тете. Она очень болезненная, вы же видите — нервная, легко расстраивается...
— Еще бы, если живешь в таком месте, — подхватил мистер Бассет. — Ну что ж, здесь смотреть больше не на что, так что проводите меня вниз и покажите, что у вас в комнате с заколоченными окнами. Я хочу туда заглянуть.
Тетя Пэйшнс шевельнула пересохшими губами и взглянула на Мэри.
— Извините, сэр, — вступилась та, — но если вы имеете в виду старую столярную мастерскую в конце коридора, то боюсь, что дверь заперта. Дядя всегда носит ключ с собой.
Сквайр подозрительно посмотрел на женщин.
— Ну что ж, это очень легко решается. Мы высадим дверь в один момент. — И пошел во двор, чтобы кликнуть слугу.
Мэри схватила тетку за руку.
— Да не тряситесь же! — зашептала она. — Каждому видно, что вы что-то скрываете. Единственное, что остается, — это делать вид, будто вам ничего не известно, и пусть они смотрят все, что хотят!
Мистер Бассет вернулся со своим слугой. Тот, ухмыляясь, нес старую оглоблю из конюшни. Девушка с тревогой наблюдала, как мистер Бассет и его слуга методично ударяют оглоблей по замку. Послышался треск ломаемого дерева. Тетя Пэйшнс вскрикнула, когда сквайр ворвался в открывшуюся дверь. Ричардс отбросил оглоблю и вытер пот. Мэри через его плечо заглянула в комнату. Там было темно — заколоченные окна не пропускали света. Слуга достал из кармана свечу, зажег ее и протянул хозяину.