И вот на часах уже давно за полночь. Маргарет увела детей спать. Я уже было собирался уходить, как меня перехватила Мередит. Она предложила мне немного посидеть на веранде, поболтать с кружкой горячего какао, укрывшись теплым пледом. От такого предложения отказался бы лишь безумец, поэтому я, ощущая легкое волнение, без раздумий согласился. Взяв все необходимое, мы вышли на веранду.
Фейерверки отгремели свое, и на улице воцарилась тишина. Было прохладно, поэтому мы поспешили закутаться в плед. Я старался сохранить дистанцию, но Мередит прижалась ко мне вплотную, сказав, что так будет теплее. Мое сердце неистово забилось, готовое вот-вот выскочить из груди. Сквозь тонкую ткань рубашки я ощущал тепло ее хрупкого тела. Локоны ее волос касались моего плеча. От них исходил тонкий приятный аромат, отдаленно напоминающий запах сирени. Кровь начала приливать, куда только возможно. Я почувствовал, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Неизвестно, чем могло все это закончиться, если бы не вопрос, нарушивший затянувшееся молчание:
– У тебя есть мечта?
– Нет. А у тебя?
–Есть.
– И о чем же ты мечтаешь?
– Ты же знаешь, что приют снесут, как только все дети покинут его? – я кивнул. – Я хочу этому помешать.
– И как же ты это сделаешь?
– Я стану политическим деятелем, и тогда у меня будет достаточно власти и влияния, чтобы не только отменить снос приюта, но и вдохнуть в него новую жизнь.
– Но зачем? Маргарет получит новое жилье и компенсацию, и сможет жить спокойно.
Мередит печально вздохнула:
– Не все в жизни можно измерить деньгами. Маргарет очень любит детей, но не может их иметь. В ранние годы, это ее очень сильно печалило, поэтому она устроилась на работу в этот приют. Его владельцем был ее покойный муж. Спустя какое то время они поженились, и она обрела дом полный детей, о которых всегда мечтала. Если его снесут, Маргарет снова останется одна. Я не могу этого допустить.
Как я ни пытался понять ее мотивацию, я всегда заходил в тупик. Поэтому я решил спросить ее прямо:
– Почему ты такая, Мередит?
– А разве для этого нужны причины? – на мгновение ее лицо приобрело задумчивый вид. – Хотя, одна все же есть. Я пообещала этой своей маме. Понимаешь, она была прекрасным человеком: добрая, чуткая и веселая. Никогда не отказывала никому и никогда не требовала ни от кого чего-либо взамен. Все ее знакомые любили маму и всегда обращались к ней за помощью. Она тоже работала в этом приюте, и они с Маргарет были лучшими подругами. Но, с самого детства, у мамы было слабое здоровье. Когда мне было семь, болезнь приковала ее к больничной койке. Прогнозы были неутешительными, однако, мама никогда не падала духом и всегда продолжала улыбаться, хотя, я и знала, что в те моменты, когда она оставалась одна, по ее щекам стекали горькие слезы. Те, люди, которым она помогала, почти не навещали ее. Я злилась на них, потому что не понимала, почему они бросили ее именно тогда, когда она больше всего нуждалась в поддержке, поэтому, однажды, я спросила ее: "Почему к тебе, кроме тетушки Маргарет, больше никто не приходит?", на что мама ответила: «Мередит, понимаешь, все мы справляемся с горем так, как умеем. Возможно, им тяжело видеть меня в таком состоянии, и они просто не в силах заставить себя прийти. В любом случае, им нужно время, чтобы это принять. Пообещай мне, что не потеряешь из-за этого веру в человечество и не перестанешь улыбаться, не смотря ни на что». Тогда, я пообещала ей, хоть и не совсем понимала истинный смысл этих слов. А спустя несколько дней мамы не стало. Никто, даже Маргарет, не пришел на ее похороны. Я осталась совсем одна. Ненависть бурлила внутри меня. Я уже была готова отречься от обещания, если бы на следующий день на пороге моего дома не появилась тетушка, с бумагами на мое удочерение. Она рассказала мне, что незадолго до смерти, моя мама назначила ее моим опекуном, на случай, если ее не станет. По иронии судьбы, процесс удочерения выпал на день похорон, поэтому тетушка не смогла прийти и попрощаться, занятая бумажной волокитой. Она упала на колени и, обняв меня, заплакала, извиняясь за то, что не оказалась рядом в такой трудный час и не поддержала меня, оставив совсем одну. Позже меня стали навещать и другие мамины знакомые. Все они много извинялись, коря себя за свою беспомощность и трусость. Ведомые виною перед мамой, они всеми силами пытались загладить свою виной перед ней, поэтому заботились обо мне и всегда были готовы предложить свою помощь. Они были хорошими людьми, просто им было тяжело смириться с этим. Все так, как и говорила мама. Поэтому я твердо решила, что буду до конца верить в людей и помогать им, по мере своих сил.