Глава 4
Утром следующего дня я проснулся в очень подавленном настроении. Вспоминая события вчерашнего дня, заплаканное лицо Мередит, я очень не хотел идти сегодня в школу. Так как Мередит являлась всеобщей любимицей класса, я боялся представить, что сделают со мной одноклассники, если узнают, что я довел ее до слез.
«Моей тихой жизни придет конец, – думал я. – Они определенно начнут травить меня до самого выпуска".
Такие мысли пугали меня, но, отчасти, я понимал, что сам виноват в случившемся и, по крайней мере, наказание будет справедливым.
«Держал бы свой рот на замке, и ничего подобного бы не произошло, идиот», – в сердцах выругался я, завязывая шнурки на кроссовках и готовясь выйти на общественное порицание
Я стоял у двери, ведущей в класс. Сердце колотилось как бешеное. Хотелось бежать отсюда как можно дальше и не оборачиваться, потому что за этой дверью меня ждут лишь унижение и страдание. Но, собрав в кулак все мужество, на которое я только был способен в данный момент, я протянул ладонь к дверной ручке и, сжав ее, медленно открыл дверь.
Войдя в класс, я первым делом огляделся. Мередит нигде не было, одноклассники занимались своими делами, никто и не обратил внимания на мой приход.
«Фух, пронесло».
По крайней мере, первый урок пройдет спокойно. Унимая дрожь в ногах, я добрался до своего места и плюхнулся на стул. Прозвенел звонок, а Мередит так и не появилась. И на следующих уроках ее тоже не было. И, хоть меня и радовала отсрочка экзекуции, на душе было неспокойно
Беспокойство усилилось на следующий день. Потому как Мередит снова не пришла на занятия.
В голову начали закрадываться подозрения, что причиной этому мог послужить я. Но я пытался отогнать от себя дурные мысли.
«Это же просто обычная ссора, люди ссорятся каждый день по всяким мелочам, – успокаивал я себя. – Да, я достаточно грубо обошелся с ней, но это же не повод делать что-то с собой».
Почему я решил, что она навредила себе? Я и сам не знаю ответа на данный вопрос. Наверное, мое раздутое эго, вперемешку с гордыней, считали, что весь мир вращается вокруг меня, и мнение такой важной персоны будет считаться непоколебимым и авторитетным. За этими невеселыми размышлениями я провел еще один день
На третий день Мередит также не пришла. Я был в панике. Вчерашние мысли лишь прочнее укрепились в моей голове.
«Убийца, ничтожество, душегуб», – кричало все внутри меня. Я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме этих мыслей. Они душили меня изнутри. К горлу подступал ком.
В какой-то момент я понял, что по моим щекам потекли слезы. Я быстро вытер их и, убедившись, что никто этого не заметил, уткнулся в учебник.
Дома я тоже не мог найти себе место. Ничто, из того, чем я обычно занимался, не помогало мне отвлечься, и, проведя весь вечер словно на иголках, я обессиленно рухнул на кровать и провалился в спасительный сон
На четвертый день она появилась. Сказать, что я был рад – ничего не сказать.
Внутри меня все, как будто, снова ожило, и я впервые, за эти несколько дней, смог вздохнуть полной грудью. Даже мысли о том, что она расскажет классу о том инциденте, не могли на это никак повлиять. Я был просто счастлив, что она жива и невредима, а я не стал виновником ее ухода из жизни в столь раннем возрасте.
После первого урока я покинул классную комнату, чтобы купить себе бутылку минералки в местном автомате с напитками, потому как в горле совсем пересохло от волнения. По возвращению, я обнаружил на парте небольшой клочок бумаги. Я взял его в руки и, развернув, прочитал содержимое листа:
«Увидимся после уроков в парке за школой. Я буду ждать тебя на скамейке возле фонтана».
И подпись: «Мередит».
Глава 5
– Привет, ты все-таки пришел, – посмотрев на меня и слегка улыбнувшись, сказала Мередит.
Она не выглядела злой или расстроенной, так что я почувствовал легкое облегчение. Но вина, терзающая меня все эти дни, заставила мой рот произнести слова:
– Пожалуйста, прости меня, Мередит!
– За что ты извиняешься?
– В тот раз я не хотел причинить тебе боль. Нет, наверное, все же хотел. Но это было лишь мелочным эгоистичным желанием, в угоду сохранения собственных убеждений. Понимаешь, я очень долго был одинок, считая сближение с людьми бесполезной тратой времени. Ведь все они самодуры, натягивающие на себя маску притворного дружелюбия ради того, чтобы извлечь максимум выгоды из общения с другими. При этом никого из них никогда не будет волновать та боль, что они оставляют после себя. Но ты заставила меня усомниться в правильности этих убеждений. Потому что я не понимаю тебя. Твое существование вызывает во мне множество противоречивых мыслей. Твой образ пай – девочки, любимицы класса никак не вяжется с твоими словами, сказанными мне тогда. Но самой загадочной для меня всегда была твоя улыбка. Как бы я ни старался углядеть в ней хотя бы намек на ложь, сколько бы я не смотрел на тебя в попытках уличить в лицемерности, все оборачивалось ничем. Все, что я видел, глядя на тебя, улыбающуюся одноклассникам – неподдельную искренность. Таких поразительных улыбок я еще никогда не видел. А в день нашего разговора, я просто запаниковал. Во-первых, ты была первой, не считая коротких разговоров с родителями по телефону, с кем я заговорил за последнее время. Во-вторых, все мои попытки найти подтверждение подозрений относительно тебя не увенчались успехом, и я почувствовал, что если так все и продолжится, то мой внутренний мир просто не выдержит и треснет на мелкие осколки. А это бы просто перечеркнуло всю мою жизнь, поэтому я, в отчаянной попытке избежать этого, просто потворствовал своему желанию, с которым не смог совладать. То и есть, сам поступил так, как те, кого я все это время презирал и ненавидел. А когда ты, после этого, не появлялась в школе, я и вовсе решил, что мои действия побудили тебя сделать что то с собой, и не находил себе места. Вина терзала меня изнутри, поэтому, когда ты сегодня вошла в класс, я решил непременно извиниться перед тобой, но не знал, как это сделать, пока не нашел твою записку. Поэтому я пришел, и поэтому я сейчас извиняюсь перед тобой.