В кабину села Роза Хегай — старшая пионервожатая, а мы забрались в кузов, устроившись на скамеечке, рядком.
Делегация была маленькой, и на то имелась важная причина. Наши новые шефы почему-то просили, чтобы к ним приехали не более пяти представителей от дружины и чтобы грузовик был пуст не менее чем наполовину, ибо обратно, намекали они, гостям предстоит вернуться с приготовленным для них сюрпризом.
Состав делегации определил совет дружины. В нее вошли — наш дружинный председатель Коля Барабанов, фотограф Андрей Никитенко, редактор стенгазеты (то есть я) и… Васька Кулаков. На его кандидатуре, более чем спорной и сомнительной, неожиданно настояла Роза, а ее поддержал директор школы Мумин Ахмедович.
— Вам понадобится крепкий паренек, — мягко, но с прессом в голосе сказал Мумин Ахмедович. — Сами увидите, что без Кулакова не обойтись.
Роза улыбалась, всем своим видом давая понять, что она знает, какой нас ждет сюрприз. Судя по силовому приему со стороны Розы и директора, это подозрительное проталкивание в состав делегации специалиста по переноске тяжестей Васьки Кулакова ясно говорило, что сюрприз ожидается нелегкий… Васька Кулаков и сам был сюрпризом, поэтому путешествие наше, еще и не начавшись, обещало быть нескучным.
Но вот Мурад занял место в кабине, мотор проснулся, взвизгнул, хорошенько откашлялся, вздохнул полной грудью и скоро ровно запел веселую дорожную песню. Грузовик вырулил из ворот школьного двора и покатил по дороге, наливаясь скоростью и удалью. Тугой кляп встречного ветра не давал говорить, хлестал в лицо, бесцеремонно лез в карманы, за пазуху и за воротник. Наконец мы смекнули, что надо сесть спиной к кабине — так удобнее.
Мы ехали к новым шефам, о которых уже знали, но которые почему-то пока ни разу не были у нас в школе. Но и шефов можно было понять: главное для них — работа, дело, продукция. Не остановишь ведь конвейер, чтобы погрузиться в автобусы и заявиться в школу:
— Здравствуйте, мы ваши шефы!..
Дорого обойдется государству такой салом алейкум!
Вообще-то у нас уже давно были шефы — из поселкового рудника. Но тут выяснилось, что руднику придется потесниться: к нам проявила интерес еще и посудная фабрика. Ей тоже кто-то запланировал взять шефство над какой-нибудь школой. Вот они и уговорили нашего директора. Он согласился, хотя и ворчал — дескать, не получится ли, что у двух нянек: дитя без глазу останется… Это мне потом мама рассказала — ей ли не знать, все-таки учительница в нашей же школе.
До фабрики километров десять, но прошло несколько месяцев, прежде чем и мы, и новые шефы собрались преодолеть их. Так уж выходило, что шефы по праздникам присылали жгучие телеграммы! или открытки, а мы в ответ слали свои! Это было, если по справедливости, наше взаимное шефство над почтальонами, обслуживающими обе стороны. А скорее — трогательная забота о том, чтобы почтальоны не сидели без работы и, «засучив» свои сумки, воевали с гиподинамией.
Но вчера произошло вот что. Мумину Ахмедовичу позвонили с фабрики и сообщили, что с нетерпением ждут нашу делегацию. Видать, шефы решили, что пришла пора увидеть друг друга в лицо. И вот мы в пути. Мурад подрулил к огромным металлическим воротам и просигналил. К кабине подошла женщина в ватнике и с повязкой на правой руке.
— Кто такие будем? — строго спросила она, ощупывая взглядом каждого из нас. Хотелось поежиться и сжаться до размеров теннисного шарика.
Роза свинтила стекло вниз и объяснила:
— Из школы мы. Из подшефной. Звали нас, вот мы и прибыли.
— Добро вам пожаловать, гости дорогие! — скучно молвила обладательница строгой повязки. — Вы тут маленько постойте, а я сейчас какую-нибудь голову кликну. Что-то никто меня не предупредил.
Ясно, головой она начальство называет.
Долго ждать не пришлось. Прижимая к груди красную папочку, к нам вышла улыбающаяся женщина, уже без повязки, и строго цыкнула на вахтершу:
— Матрена, скорей ворота открывай — подшефные прибыли, не видишь, что ли?
Будто Али-Баба приказал вахтерше: «Сим-Сим, открой ворота» — всей стальной стеной они уехали вправо, отчаянно визжа. Мурад направил машину в образовавшийся проем, и мы очутились во дворе фабрики.
Всюду было ужасно интересно. Вкрадчиво катили кары, сквозь огромные светлые окна цеха, близ которого мы остановились, был виден диковинный пресс, ловко боровшийся с широкой металлической лентой и выбивавший из нее жестяные конфетти диаметром с баскетбольное кольцо. Хотелось немедленно помчаться в цех и постоять около волшебного силача, творившего чудеса мощи и ловкости.