Тарханов положил на стол небольшой прозрачный шар с двумя наушниками; один протянул Артему, другой взял себе.
Все происходящее Артемом воспринималось как сон. Он машинально надел наушники и услышал мелодичный шепот. Казалось, в мембрану вмонтирован микроскопический музыкой, который нежно напевает ему сны далеких детских лет. Было приятно и немного грустно слушать этот шепот, словно это был голос матери, убаюкивающей ребенка. Наконец шепот умолк, а Артем все еще ждал чего-то.
Командор, сняв наушники, с тревогой наблюдал за Артемом. Не слишком ли тяжелую ношу взвалил он на не окрепшие еще плечи юноши? Но он не мог поступить иначе.
- Что ты услышал? - спросил он, когда Артем осторожно положил наушники на стол.
- Голос женщины. Мягкий и нежный голос. Говорила она на непонятном языке. Она о чем-то просила и плакала, словно с кем-то прощалась, - смущенно сказал Артем. - Но ты говорил, что шар разговаривает по-русски?
- Со мной - да. С Антони Итоном он разговарил на английском языке. А с тобой, очевидно, на лорианском.
- А разве ты не слышал ее? - воскликнул Артем.
Командор покачал головой:
- Со мной разговаривает мужчина на русском языке. - Он надел наушники и стал повторять слова лорианина: - Собрат по разуму, я обращаюсь к тебе с великой надеждои - воспитай маленького Ара. Я должен разделить судьбу своих сородичей и скоро превращусь в Пылинку Вселенной. Мы, оставшиеся в живых после катастрофы и гибели нашей цивилизации, скрылись на острове Главной обсерватории. Здесь и родился Ар. Отсюда мы наблюдали за вашей жизнью на Лории, вслушивались в вашу речь и изучали ваш язык. Поэтому не удивляйся, что я разговариваю с тобой на твоем родном языке. На твоем родном языке я обращаюсь к тебе - увези Ара на Землю. Пусть он будет сыном Земли. Воспользуйся башней. Сообщи оттуда о себе на Землю. Прощай, землянин".
Тарханов отложил наушники.
- Мы выполнили завещание лорианина - может быть, твоего отца. Мы воспитали тебя, как и всякого юношу Объединенного Человечества. Назвали Артемом. Это хорошее русское имя. А фамилию я тебе дал свою - Тарханов. Об этом имеется запись в бортовом журнале звездолета: "Я, командор Ритмин Тарханов, усыновляю жителя Лории Артема Тарханова". Если хочешь, называй меня отцом.
Это был день великих потрясений и великих открытий. Артем потом долго бродил по тополиной роще, пытаясь разобраться в себе самом. А в звездолете, в своей каюте, он принялся разбирать свои экспедиционные экспонаты лорианской культуры. Вот удивительный прибор яйцеобразной формы. Когда долго смотришь на него, то возникает светящаяся точка. Точка, увеличиваясь, превращается в шарик. Затем на нем возникают очертания материков. Это пока как бы рисунок, состоящий из немногих штрихов. Постепенно они приобретают отчетливый характер, и перед тобой - города, долины и реки...
Артем взял аппарат в руки. "Мы полетим туда", - подумал он и засмеялся.
Командор занимался у себя в каюте.
- Это ты, Артем? Проходи. Что принес?
- Аппарат, который проецирует Землю.
- Опять шар? - прошептал Тарханов. - Смотреть надо в одну точку?
Артем кивнул.
Тарханов поправил аппарат и сосредоточился. Наконец он грустно улыбнулся:
- Я путешествовал в свою молодость. Я видел Землю не сегодняшнюю, а ту, которую оставил когда-то. Аппарат отражает твои мысли и воспоминания, и больше ничего - только твои мысли и воспоминания.
- Но как же я? Я же не был на Земле? - спросил Артем. Неужели то, что видел я, - следы прочитанных мною книг, увиденных мною фильмов?
- Да, это так.
Артем был разочарован. Тарханов слегка коснулся его руки:
- Не печалься. Впереди у нас более трудные испытания. Если отец не выдержит их, то наверняка выдержит сын.
Артем вскочил. Глаза его пылали:
- Тебе по плечу любая трудность. А у меня нет опыта...
- Сила твоя в твоей молодости. Я затем и рассказал твою историю, чтобы помочь тебе стать сильным, мужественным, готовым встретить любые трудности. Мы должны дождаться прилета землян. Если я не доживу до этого, доживешь ты. А самое трудное для тебя начнется в тот день, когда я покину этот мир. Одиночество убывает волю к жизни. Я очень прошу тебя: привыкай к этой мысли, чтобы одиночество не могло побороть тебя.
- Нет, отец! Мы вместе вернемся на Землю. Я поднимусь на башню Главной обсерватории и позову на помощь землян. Я уже туда поднимался...
- Ты был на башне? - вскрикнул Тарханов.
- Да. Месяцев шесть назад.
Тарханов сокрушенно покачал головой:
- Ах, Артем, Артем! Сколько же в тебе еще легкомыслия. Ты хочешь разделить судьбу Итона? Но как ты преодолел невидимую стену и радиационный пояс? При нашем последнем посещении радиация была не так велика, - как бы размышляя, медленно говорил Тарханов. - Но это слишком рискованно. Антони Итон погиб на первой же ступеньке лестницы. Я успел только заметить, как голубая лента описала петлю вокруг головы Итона и исчезла, а он тут же рухнул на пол...
- Отец! Я не видел голубой ленты.
- Но что ты делал на башне? Опиши ее.
- Не успел я встать на первую ступеньку лестницы, - я не знал, что лестница ведет на башню, - как раздался звон, и очутился наверху. Все это произошло так быстро, что я даже не успел испугаться. Внезапно я словно очутился на небе: я видел под собою моря, пустыни, воздушные волны, бегущие где-то очень далеко внизу... Над головой белый купол, а у ног в громадной овальной чаше лежал белый шар...
- Продолжай, Артем...
- Нижняя часть белого шара была вся в круглых отверстиях. Я насчитал сорок семь отверстий, и под каждым - особый знак. Вот один из них. - Артем быстро нарисовал таинственный знак. - Знаки были разные. Потом я увидел что-то похожее на щит со множеством клемм. Но это были не клеммы, а палочки, сорок семь палочек. В торец каждой из них были вмонтированы такие же знаки, как и под круглыми отверстиями на шаре. У меня не было страха - было только любопытство: что произойдет, если я попытаюсь привести шар в действие? Мне казалось, что произойдет что-то необыкновенное...
- И ты?..
- Я выдернул из щита палочку вот с таким знаком, - Артем нарисовал фигуру человека, - и вставил ее в отверстие, под которым был такой же знак... Вставил, как это делает телефонистка в старинной телекартине, которую я видел на уроке истории техники.
- Это могло плохо кончиться, - покачал головой Тарханов, тут же ловя себя на мысли, что все для Артема уже позади. Что же было дальше?
- Шар на моих глазах стал ярко-голубым, потом в нем что-то щелкнуло, и в пространстве протянулся голубой пучок.
- Свет?
Артем покачал головой.
- Что же тогда?
- Не знаю.
- Продолжай.
- Меня охватило чувство восторга, что ли... Мне было радостно наблюдать за изменениями шара, за этим голубым лучом. Я не удержался и запел песню. Ты помнишь мою любимую: "На пыльных тропинках далеких планет...". Голубой луч начал пульсировать. Впечатление было такое, будто внутри мягкой резиновой трубки двигаются камни. Едва я остановился, как луч перестал пульсировать. Опять повторил. Он пульсировал снова.
- Чем же кончился твой эксперимент? - напряженно спросил Тарханов.
- Я положил палочки на место. Шар принял прежний цвет.
- И ты покинул башню?
- Нет, не сразу. Я обошел боковые помещения. В круглой комнате со сводчатыми потолками обнаружил новые шары. Я бы не обратил на них особого внимания, если бы на них не было такого же знака. - Артем показал на свой рисунок, изображающий человека. - Это было непонятно. Я взял один из шаров и случайно коснулся изображения человеческой фигуры. И я увидел Землю!
- Землю? - почти с испугом произнес Тарханов.
- Да. Точнее, огни и города Земли - Лондон. Я узнал его у нас в фильмотеке есть стереофильм об этом городе. Каким-то образом я очутился на Темзе, стоял перед Вестминстером, глядел на башню Тауэра...