— Будьте добры, бумаги… — с натугой проговорил Загурас. — Еще раз взглянуть… Там не все в порядке.
— Что?! — вспыхнул офицер. — Ах ты, тюремная крыса!
— Попрошу бумаги, — тупо повторил Загурас. — Там завтрашняя дата… надо проверить.
Побагровев, офицер сунул ему под нос бумаги.
— И печати нет, — сказал Загурас, даже не взглянув на документ.
— Обойдешься и без печати! — рявкнул офицер и побежал за солдатами.
…Возле коридорной решетки стоял пожилой священник. Осеняя пространство перед собой широким крестным знамением, он выступил навстречу Никосу.
— Бог милостив, сын мой… — заговорил он жидким тенорком, но Никос, которого все еще держали за локти солдаты, перебил священника.
— Отче, я вас прошу, — сказал он нетерпеливо, — уважайте данный момент. Вы же видите, я иду на расстрел.
— Отпустите его, — сурово сказал священник солдатам.
Солдаты повиновались.
— Напрасно вы вмешиваетесь в эти дела, отче, — с досадой проговорил Никос. — Ну, что вы мне можете сказать? И что я могу вам ответить? Все это лишнее.
Поклонившись, Никос перешагнул через порог сектора и зашагал по коридору, держа перед собой скованные руки. Священник еще раз перекрестил воздух ему вдогонку, но солдаты заслонили от него Белоянниса.
Мотор старенького трофейного «опеля» никак не хотел заводиться. Алекос и Рула, изображая гуляющую парочку, уже несколько раз проходили мимо переулка, где стоял «опель» — Василис все еще копался в моторе, и по его устало опущенным плечам видно было, что дело это почти безнадежное.
— Вот видишь? — сказала Рула. — Хороши мы были бы завтра ночью. Все люди на местах, а из-за такого пустяка срывается все дело.
— Да, было бы обидно… — согласился Алекос. — Впрочем, здесь под уклон. В крайнем случае, можно снять машину с тормозов, и она выкатится сама, своим ходом. Если угодно, даже пустая…
— Послушай, ты, фантазер! — сердито сказала Рула. — Может быть, мы вообще проведем всю операцию вдвоем? Ты сидишь за рулем фургона, я выталкиваю машину на улицу и бегу на поворот с револьвером…
— Не извращай, пожалуйста! — обиделся Алекос. — Если есть возможность обойтись малыми силами, надо эту возможность использовать. Мы должны беречь каждого человека…
— Так сказал бы Белояннис.
— Тем более. Я уверен, что он был бы на моей стороне.
— А я не уверена, — грустно сказала Рула. — Увидишь, он еще надерет нам за эту акцию уши…
— Дай-то бог… И все-таки Яннису надо было сказать.
— Яннис не должен иметь к этому никакого отношения! — горячо проговорила Рула. — Все должны сделать мы, мы сами. Чтобы, в крайнем случае, кроме нас, никто не попался.
— Пойду-ка я посоветуюсь с Василисом… — сказал Алекос. — Если и он будет против моей идеи, тогда я от нее откажусь.
— Какой идеи? — нахмурилась Рула.
— Да насчет того, что машина должна быть пустая.
Василис был против. Он гневно отверг эту идею как детскую и бредовую: в машине должны быть люди, во-первых, потому, что тяжелый армейский грузовик раздавит пустой «опель», как скорлупу, а с людьми шофер не посмеет. Ну и, во-вторых, люди в «опеле» могут завязать с солдатами перестрелку и задержать карательный отряд на какое-то время. А еще Василис дал понять, что не стоит отрывать его от дела ради таких пустяков.
— Однако уже три часа ночи, — сказал Алекос, вернувшись к Руле, которая ждала его на том самом углу. — Мы здесь можем порядком примелькаться.
— Ну, кто же знал, что мотор откажет? — возразила Рула. — Мы должны были еще раз осмотреть место? Должны. «Опель» надо было отсюда забрать? Надо. Тем более что он нам завтра понадобится днем: легче будет собрать всех людей. Сейчас Василис разберется, в чем там дело, и увезет нас отсюда, и до завтрашнего вечера мы на этом месте не появимся.
— А если он не разберется? — спросил Алекос.
Рула не ответила. Она вдруг вся напряглась и взяла Алекоса за руку:
— Тихо… Слушай…
Со стороны окраины на бешеной скорости мчалась машина. Время от времени шофер включал дальний свет, и мощные фары выхватывали из темноты редкие дома и деревья.
— Бежим! — сказал Алекос, схватил Рулу за руку и потащил.
Они едва успели перебежать через улицу и скрыться в тени высокого здания.
— Военный патруль, — тихо проговорил Алекос, когда машина пролетела мимо.
— Сама вижу, — резко сказала Рула. Черты ее лица сразу вдруг обострились. Она в упор посмотрела на Алекоса и поняла, что он думает о том же, о чем и она.
— Нет! — сказала Рула и для убедительности отрицательно мотнула головой. — Нет! Завтра в полночь.