Вскрикнув, Эрика ринулась за угол дома, но наткнулась лишь на глухую кирпичную стену. Больше бежать было некуда.
– Я же говорил, что догоню, – довольно промурлыкал мужчина.
Он наступал медленно – шаг, второй, третий. Эрика пятилась – шаг, два, три назад. Побледнев, она вжалась спиной в стену и взмолилась.
– П-пожалуйста! Не надо! Н-не трогайте меня!
Мужчина рассмеялся. Он приблизился вплотную, вынуждая зажмуриться. Повеяло сладковатым запахом гнили с примесью формальдегида, от которого хотелось заткнуть нос и не дышать вовсе.
– Ш-ш-ш, – поднёс он палец к её губам. – Поверь, я верну тебе улыбку…
Эрика глубоко вздохнула и внезапно расслабилась. Выхода нет. В некотором смысле она была этому даже рада. Болезнь порядком подкосила, не оставив на борьбу никаких сил.
– Хорошо, – произнесла она, и незнакомец удивлённо вскинул брови.
В животе заурчало. Ох!.. Это предвкушение! Оно вдвойне приятней самой трапезы. Каким он будет на вкус? Какой он внутри под этим отвратительным запахом смерти? Испортит ли вкус плоти то, насколько убогая душонка была в нём заперта? Раньше Эрика никогда не убивала и не ела людей – жалко ведь. Но этот незнакомец даже не человек, а его подобие. Он – зверь, дикий и необузданный. Подходящая кандидатура для первого блюда.
Рот Эрики стал вытягиваться с глухим хрустом, обнажая растрескивающиеся на части молочные зубы. Вместо них прорезáлся новый ряд, острый, как лезвия бритвы. Взвыв от боли, она сплюнула на землю и подняла на ошарашенного мужчину потемневшие от голода глаза.
– Как тебе моя новая улыбка? – прошипела она и оскалилась.
По парку пронёсся дикий вопль, задрожал и бесследно растворился среди угрюмо танцующих на ветру деревьев. Вдалеке завыли собаки, будто почуяв рождение опасного зверя. А по небу всё так же неторопливо текли облака, скрывая бледный лик ухмыляющейся луны. Наступила глухая полночь.