- Бабушка? Что такое?
Мальчик замер, напряженно вглядываясь в тьму. Внизу всё было идеально тихо. Не доносился больше ни крик, ни рычание, ни даже шарканье тапок. Сколько времени так прошло, Митя не знал, но бабушка вдруг резко шагнула из темноты на пятно света, которое падало вниз из комнаты. Митя снова вскрикнул от испуга, бабушка отреагировала на его голос странно, невероятно быстро вскинув голову и как-то глупо улыбнувшись. Митя никогда не видел у неё такой улыбки. Платок с её головы исчез. Фонарика в руках тоже не было.
Внутри Мити завыла сирена. Закричал голос в голове, предупреждая об опасности. Он столкнулся с бабушкиным взглядом, и ладони его вспотели за долю секунды. Крышка выскользнула из рук и с оглушительным грохотом захлопнулась, поднимая в воздух немного пыли.
В первом порыве мальчик испугался, что получит от бабушки за такие проделки. Митя уже обхватил пальцами ручку, чтобы поднять крышку, но из-под неё раздался бабушкин голос.
- Митюша, зачем же ты так с бабушкой? Мне тут темно, открой крышку.
Митя с трудом проглотил вязкую слюну, тяжело дыша. Голос бабушки безумно напугал его. Ему казалось, что, находясь в погребе, она выкурила несколько пачек сигарет, настолько хрипло звучал её голос. Митя слышал что-то похожее от соседа дядя Вани, который не расставался с сигаретой ни на минуту.
Все эти сумбурные мысли пронеслись в голове тринадцатилетнего подростка за миг, запутывая его и заставляя пугаться ещё больше. Он был сбит с толку, не понимая, что происходит. Его руки и ноги дрожали, глаза слезились, горло сжимал спазм, голова кружилась. Словно всё это происходит не с ним. Нет, подобное просто не может быть с ним.
- Митя, ну открой же своей бабушке, - голос раздался совсем близко, и Митя понял, что она забралась по лестнице. За пару секунд.
Не понимая, что делает, Митя обеими ногами наступил на крышку. И вдруг ощутил невероятный толчок снизу.
- Митюша? Что это ты делаешь? – голос стал таким приторным, оставаясь при это хрипым, что мальчика передёрнуло от нереальности происходящего. Всё это казалось просто дурацким сном. Толчок повторился, но намного сильнее, Митя чуть не слетел с крышки.
Начиная задыхаться от готовых политься слёз, Митя надавил на крышку, присаживаясь на корточки и защёлкнул щеколду. Сразу последовал ещё один удар, чуть погнув железный корпус старого советского шпингалета.
- Немедленно впусти бабушку, противный ребёнок! – голос стал на пару тонов ниже.
Мальчик не знал, что думать и как ему быть. Он со страхом смотрел на люк, сотрясающийся от ударов, слышал страшный голос, требующий впустить. У Мити не было времени думать, что случилось с бабушкой и почему она так себя ведёт. Он не верил в происходящее, желая просто оказаться отсюда как можно дальше. Усевшись прямо на пол, Митя обхватил свои колени руками и заплакал, закрыв глаза.
Вдруг всё стихло. В крышку больше никто не ломился, и на Митю никто не кричал. Мальчик поднял голову, трясясь от пережитого. Стояла тишина. Чтобы там ни было, оно перестало пытаться пробраться к Мите. Или…нет?
Внутри у мальчика всё похолодело и сжалось в тугой ком, а глаза расширились от ужаса, когда он вспомнил о втором выходе из погреба. Мысли лихорадочно забегали в голове, а инстинкт подсказывал лишь одно – бежать. Прятаться нет смысла, но если добежит до соседей, то может быть, всё обойдётся.
Митя метнулся к выходу из дома, резко распахивая дверь.
- Ку-ку, - бабушка, улыбаясь, стояла на пороге. – Митюша, что же ты так над бабулей шутишь? Не хорошо, не хорошо.
Мальчику казалось, что просто нельзя бояться больше, чем он боялся в тот момент. Сделав судорожный шаг назад, он пропустил бабушку в дом. От неё веяло каким-то вонючим запахом, режущим глаза.
- Извини, - произнёс он, опуская глаза. Что угодно, лишь бы не смотреть в эти странные, чужие глаза с такими большими чёрными зрачками, почти закрывающими радужку.
- Ложись спать, - заперев дверь, прохрипела бабушка. – И не вздумай сбежать, - с пугающим шипением добавила она.
Митя улёгся на диван, не раздеваясь, предварительно потушив свет. Он укрылся простынёй, его била крупная дрожь, руки и ноги не слушались, живот сводило, голова казалась ватной, в горле было сухо, словно туда насыпали песка, а лицо горело так, что мальчику чудилось – его глаза вот-вот расплавятся и вытекут из орбит. Он твердил, что ему это всё сниться, и изо всех сил пытался погрузиться в сон, сжимая века почти до боли, но отключится не выходило. Время словно замерло, а вместе с ним и Митя. Воспалённый мозг начал медленно успокаиваться, погружая мальчика в сон. Пытаясь понять, что же заставило бабушку так себя вести и так говорить, Митя плыл по волнам своих мыслей, теряясь в них, то проваливаясь в дремоту, то снова пробуждаясь.