По окончании этой подготовительной церемонии он предложил присутствующим назвать кого-нибудь из умерших родственников. Некто господин Льюис выразил желание повидать своего отца. «Шауиш, приведи Фредерика Льюиса», — сказал мальчику маг. «Вот он», — ответил мальчик и описал его: «Одет в черное, небольшого роста, толстый, с седой головой, без бороды, но с усами, на голове — тарбуш, на ногах — турецкие туфли с загнутыми носами». Конечно, этот персонаж ничем не походил на отца уважаемого господина Льюиса. Шейх был вынужден сказать мальчику: «Пусть он уйдет». Затем он вызвал тень Шекспира, который предстал в образе человека «небольшого роста, толстого, одетого в черное, с бородой, но без усов». Королева Викторая, вызванная после Шекспира, представилась мальчику «одетой в черные панталоны, белую шляпу, с плечами, прикрытыми красной мантией, однако же без бороды и без усов». Когда один из присутствовавших спросил у мальчика, какого пола был вызванный им дух, он без промедления ответил: «Мужчина». Магу указали на его ошибку, и он тут же ответил: «Я, конечно же, знал, что это женщина. Не понимаю, почему эти противные мальчишки никогда не говорят правду. Они говорят все, что им взбредет в голову».
Тем не менее изредка у мальчика случались и удачи. Уилкинсон, анализируя вопросы, которые задавал мальчику шейх, пришел к выводу, что шейх, зная внешность некоторых исторических личностей, прямо направлял мальчика своими вопросами. В частности, он спросил: «Сколько рук у тени лорда Нельсона, одна или две?» Естественно, что сообразительный мальчик тут же ответил: «Одна»{7}.
Рассказ Уилкинсона поразительно напоминает описываемые Соловьевым любимые трюки мадам Блаватской. Даже сами атрибуты ее таинственных церемоний кажутся как бы скопированными с уловок, к которым традиционно прибегали факиры и маги в Египте, Индии и других восточных странах, в которых бывала Блаватская. Скорее всего, именно из их практики и почерпнула Елена Петровна те магические обряды египетских жрецов, о которых рассуждает она в своих книгах.
В наш век использование секретов древней египетской магии поставлено на Западе на более солидную основу. Потребность в записочках отпала в связи с возникновением новых, «научных» методов, в частности так называемой ксеноглоссии (от греческих слов «ксенос» — иностранный, посторонний и «глосса» — речь, язык).
Филипп Ванденберг, автор книги «Проклятье фараонов»{8}, приводит интересный пример, наглядно иллюстрирующий, как причудливо переплетаются в «пирамидологии» действительно любопытные феномены, связанные с пока еще не познанными учеными секретами древнеегипетской цивилизации, передержки и спекуляции, рассчитанные на то, чтобы сделать бизнес на очередной «фараонской» сенсации, и явное мошенничество. Этот пример интересен еще и тем, что дает пищу для размышлений о том, в какой питательной среде рождаются и существуют на Западе секты, подобные уже известным нам «Поднимающимся Атлантам». Вот излагаемые Ф. Ванденбергом факты.
4 мая 1936 г. специалисты Международного института психологических исследований в Лондоне впервые прослушали сделанную ими граммофонную запись гортанного женского голоса, произносящего странные слова: «иу е тена». Оказалось, что они принадлежат древнеегипетскому языку, на котором никто не говорит уже многие тысячи лет. «Иу е тена» означает: «Я очень стара».
Сенсация заключалась в том, что их произнесла никому не известная учительница из английского города Блэкпул, после того как она была погружена в гипнотический транс.
Странная способность учительницы из Блэкпула разговаривать на древнеегипетском языке, да еще не от своего имени, а от имени некоей египтянки, жившей во времена XVIII династии, проявилась совершенно случайно. В школе, где она преподавала, она встретилась с учителем музыки по фамилии Вуд, большим энтузиастом парапсихологии. Именно он открыл в скромной учительнице замечательные способности медиума. Дело было так. Как-то осенним вечером 1927 г. они сидели вместе, склонившись над письменным столом. И вдруг учительница (она отказалась назвать свое имя) быстро начала писать на бумаге какие-то непонятные знаки. «Я сразу понял, — говорил позже Вуд, — что имею дело с так называемым пишущим медиумом». Специалисты-египтологи из Оксфорда идентифицировали каракули учительницы с египетскими иероглифами.