Обратимся к свидетельству прессы, притом той, для представителей которой в Египте во второй половине 70-х годов были созданы льготные условия. Американский журнал «Тайм» от 2 января 1978 г. По многолетней традиции, его редакция в начале каждого года определяет наиболее популярного, естественно на ее взгляд, политического деятеля в мире. В 1978 г. выбор «Тайма» пал на президента Садата, всего за полтора месяца до этого совершившего вояж в Иерусалим.
По этому поводу «Тайм» опубликовал пространную статью, посвященную проблемам садатовского Египта. Статья сопровождена вкладкой с фотографиями, которые как бы иллюстрируют будни Каира эпохи инфитаха. Вверху большое панорамное фото центральной части города, задыхающейся в белесом смоге. На переднем плане — полуобвалившееся здание, окруженное жалкими лачугами. Многоэтажные облупленные дома уходят к горизонту, где видны силуэты трех пирамид Гизе. Здесь же помещена фотография, на которой пятеро оборванных ребятишек копошатся в мусорной куче. Рядом фотограф снял традиционную полуденную молитву — на коврике, расстеленном прямо на тротуаре, каирцы совершают молитву. Далее типичная сценка в «народном» кафе: несколько мужчин повернули лица к фотографу. Это завсегдатаи каирских кофеен, как их называют египетские социологи, «шахсият фахлявия» — балагуры и всезнайки, решающие за чашкой кофе самые сложные проблемы мировой политики. Чуть ниже сцена шикарной буржуазной свадьбы. Невеста одета в вечернее платье (не исключено, что оно доставлено специально для этого случая из Парижа); на лоснящейся физиономии жениха, поглупевшей от счастья, стрелками изогнулись тщательно подбритые усики. Присутствующие здесь же маленькие, одетые в смешные длинные платья девочки играют, очевидно, ту же роль, что и ангелочки на картинах Рафаэля. Это престижная фотография. Понимающий человек знает, что за такую свадьбу в отеле «Меридиан» или «Найл-Хилтон» отец невесты выложил не менее 4–5 тыс. ф. Следующая фотография сделана в одной из аудиторий Каирского университета. Задумчивые лица студентов, слушающих профессора. На фотографии рядом с ней типичная уличная сценка: незадачливый прохожий гонится за переполненным обшарпанным автобусом, с которого, как гроздья винограда, свисают люди. Стоящий на подножке мальчишка в традиционном для каирской улицы наряде — полосатой пижаме — сверкает белозубой улыбкой. Он счастлив, чего нельзя сказать о его взрослых попутчиках, мрачные лица которых видны сквозь лишенное стекол окно. А вот группа египетских солдат, совершающих утреннюю пробежку. На следующем снимке одетый в короткую полотняную рубашку крестьянин погоняет буйвола, впряженного в ворот устройства для подъема воды — сакии. Сакия верой и правдой служит феллаху со времен фараонов. И, наконец, фотография величественной высотной Асуанской плотины — основы экономики Египта, а рядом с ней — саудовский сухогруз, проходящий по Суэцкому каналу.
Что ж, журналистам удалось поймать в объектив своих фотоаппаратов многие существенные заботы этого гигантского города. Он страдает от колоссальной перенаселенности, плохих коммуникаций, систематически выходящей из строя канализации, плохо работающих телефонов, острого жилищного кризиса.
Как же складывались эти проблемы?
Еще в начале прошлого века Каир, как свидетельствовали участники наполеоновской экспедиции, представлял собой город, в укладе жизни которого оставалось еще много патриархального. Наполеон разрушил ворота, разделявшие городские кварталы и запиравшиеся на ночь, срыл мешавшие движению глиняные скамейки у дверей домов, приказал состоятельным горожанам завести и поддерживать в порядке уличные фонари. Однако с уходом французов каирцы уничтожили непривычные нововведения «франков».