Жаль, что привычного бармена нет. Есть какой-то новенький. Он смешивает мне кир-рояль, и я, счастливый отпускник, опоражниваю его прямо у стойки.
Народу в баре полно, хоть до вечера еще далеко. На высоком табурете рядом со мной оказывается девушка, улыбается призывно. Я осклабливаюсь в ответ, бросаю: «Гутен таг», — почему-то кажется, что она — немка. Да, поприветствовать, но ничего больше. Сейчас не до девчонок. Главное — столь долгожданное первое купание.
И я, наконец, бросаю полотенце на свободный топчан и бегом, чуть не вприпрыжку, словно в детстве, кидаюсь к морю.
Влетел, вздымая буруны, прыгнул, поплыл.
Нет, ничего лучше моря нет. И я всякий раз убеждаюсь в этом. Всяческие эрзацы — речка, ванна, бассейн — не более чем жалкие заменители. Море — это да. Море — это вещь.
И первый раз в году погрузиться в него — все равно как впервые возлечь с любимой женщиной. С той самой, недостижимой — искренней, понимающей. Принимающей тебя всего — без остатка, любого, со всеми твоими недостатками, сложностями, пунктиками и тараканами.
Скажи, сколько мужчин (и женщин) было у тебя до меня, а, море? Ты наверняка уже сбилось со счета. Мы, люди, приходим и уходим, а ты с каждым все такое же: ласковое, любящее, обтекающее, обнимающее. И я тебя отнюдь не ревную к другим.
Или же, напротив, ты гневаешься и становишься серым, сварливым, свирепым. И готово растерзать и убить. И — убиваешь!
Но сейчас ты — ласковое, мирное, податливое. Какое наслаждение — нырнуть, долго плыть под водой, мощно работая руками. А потом, на пределе дыхания, всплыть на поверхность и долго грести, чередуя брасс и кроль. А после, когда отплыл достаточно далеко — так, что люди на берегу кажутся крохотными фигурками, — лечь на спину и подставить лицо солнцу. Которое сейчас, когда я в воде, совсем не жарит и не жалит, как на суше, — а нежно, лаская, гладит щёки, лоб и нос. И кругом — тишина, покой, умиротворение. Кайф. Наверное, высший кайф, созданный природой.
И вот именно в этот самый момент наивысшего наслаждения я вдруг ощущаю сильнейшую, чудовищную боль в спине. Сначала я даже не могу понять, что происходит, настолько случившееся неожиданно, так сильно диссонирует с окружающим — с радостью, счастьем, всеобщей любовью, — что я даже и не понимаю, что творится.
Но тут страшно болезненный укол в спину повторяется. Судорога сводит все мое тело.
И только тут, после второго приступа, я понимаю, что происходит. Они все-таки добрались до меня. Значит, здесь и сейчас? А что, похоже на…
Тут третий, еще более сильный удар боли сотрясает мое тело. Я вдыхаю, но во рту отчего-то оказывается вода. Я кашляю, дергаюсь, чуть не выпрыгиваю из воды.
«Интересно, а кто меня исполнил? — отвлеченно, как со стороны, думается мне, когда боль отпускает. — Та девчонка в баре, что улыбнулась призывно? А может, тот новенький бармен? А может, привычный и любимый портье, мсье Шарль? Или, — вдруг пришло мне в голову, — та самая толстая русская тетка внизу, у стойки? И задела она меня вовсе не чемоданом — сделала укол зонтиком, как некогда Георгию Маркову[1]. А может, это просто приступ? Нормальный, обычный инфарктик — я слишком много сегодня, на круг, выпил: в аэропорту, самолете, в такси, в лобби и теперь вот на пляже? И сердчишко просто само дало сбой? И я сейчас чуть отлежусь на этой ласковой воде и приду в себя? И спокойно поплыву к берегу?»
Но тут меня потрясает еще один приступ, я судорожно втягиваю воздух — однако вместо него в легких оказывается вода, и я снова дергаюсь, но руки и ноги не слушаются, и снова вдох, и вода заполняет все пазухи — и, наконец, я медленно начинаю тонуть.
И — последняя мысль, уже на пределе сознания: «А ведь случилось точно так, как они обещали».
Павел Синичкин
Девятью днями ранее
Июль 2019-го
Судя по интонации, с которой Римка представила мне по интеркому посетительницу, та показалась ей слишком хорошенькой.
— К вам Полина Порецкая, — крайне скептически объявила моя помощница, и в кабинет вошла действительно очень красивая девочка.
Девочка — именно так я мысленно назвал ее, хотя лет ей было двадцать пять — двадцать семь. Но при этом визитерша оказалась крайне миниатюрна: росточком чуть выше полутора метров. Маленькие красивые ручки. Точеные и исключительно правильные черты лица. «Как статуэточка!» — наверняка отозвалась бы о ней моя покойная (увы) матушка. Или заметила бы, что девчонка выглядит «интеллигентно».
Для маменьки это была лучшая похвала. Всю жизнь она мечтала, чтобы я связал себя узами вот с такой, тоненькой и аристократичной. Мне же всегда были по сердцу полнокровные, румяные, боевые оторвы. Такие, как помощница моя Римка.
1
Хотя убийц не нашли, считается, что болгарский диссидент Георгий Марков был отравлен в 1978 году в Лондоне болгарским КГБ с помощью ампулы с рицином, которой выстрелили с близкого расстояния из устройства, вмонтированного в зонтик.