Перескочив через опрокинутое кресло, Григорий руками столкнул лейтенанта с девушки в угол кабинета. — Игорь, ты что, охренел что ли?
Перекатившись со спины на бок и вставая на колени, Лашин упер взгляд в глаза Гриши.
«А ведь это уже не Игорь!», — пронзила голову страшная догадка, подтверждая которую, полицейский уркнул и, так и не встав на ноги, попытался дотянуться руками до Григория.
Топор и багор он оставлял в приемной, которая располагалась между кабинетом руководителя комбината и его зама, поэтому Григорий бросился к месту своего ночлега. На полу, у изголовья, которое он соорудил из нескольких журналов и книг, лежал пистолет. Схватив его и помня, что патрон уже находится в патроннике, развернулся к зомби, который уже встал на ноги и сделал к нему первые шаги.
Быстрым движением пальца опустил флажок предохранителя вниз и выстрелил бывшему товарищу по несчастью в лоб. Пуля, с расстояния в один метр пробив лобную кость, вырвала большую часть затылочных костей черепа и выплеснула своей бешеной энергией содержание головы на настенный стенд с итогами плановых показателей предприятия за какой-то там год.
Аня рыдала, забившись в угол.
— Успокойся. Хочешь, я воды принесу? — Федоров присел рядом с девушкой.
— Мы все друг за другом такими станем! — истерично выкрикнула она. — Сначала тот парень, задержанный, потом водитель, теперь Игорь. Кто будет следующим? Я или ты? Кто кого ночью загрызет? — и она вновь зарыдала.
— Ага, тебя загрызешь! Вон как ему рожу разодрала. Чисто пантера. Ты хотя бы ногти не сломала? — Гриша попытался шуткой сбить надвигающуюся на девушку истерику.
Анна машинально посмотрела на свои пальцы: — Нет, не сломала. На месте все.
— Ну и хорошо. Значит, если что, от меня отобьешься. Давай собираться, а то уже светло на улице. Пора дальше что-то придумывать, — он поднялся, снял с трупа полицейского его пистолет и пошел в угол, забирать свои вещи. — Аня, ты стрелять усеешь?
— Нет. Ни разу не пробовала.
— Ладненько, разберемся. Плохо, что с едой плохо, — Гриша улыбнулся такому обороту слов. — Если б с едой было хорошо, то было б хорошо. Но столовую нашу пока прикрыли. Что-то там санстанция нашла. Ну, или денег хотят поиметь, или цемента для дачи руководству надо. Короче, тут еды нет.
— И я с собой в дорогу не брала. Поезд у меня ночной, а утром уже на месте завтракала бы.
— Пошли на улицу. Сейчас придумаю, что с соседкой на кране делать, а потом осмотрим окрестности.
Проблема с крановщицей разрешилась сама собой, пока они спали. Некогда очень красивая, с большим и упругим бюстом, но крепкой и ударной, если надо, рукой, Маша Орлова, лежала на рельсах у основания крана. Ее голова, в синей косынке, раскололась от удара о бетонную шпалу.
— Нет Машки, нет проблемы. Аня, ты тут постой, а я быстро наверх поднимусь осмотреться.
— Боюсь, — заявила Анна. — Вдруг, еще такие придут, — она не сводила глаз с переломанного тела крановщицы.
— Ну, тогда полезли со мной.
— Боюсь. Высоты я боюсь.
— Дорогая ты моя, — взвыл Григорий. — Давай избавляться от каких-то там надуманных страхов. Нам выживать теперь надо. Боишься тут оставаться — давай на пять-шесть ступенек поднимайся за мной и там жди. И ни съест тебя никто, и высота небольшая.
Повернувшись от нее, Григорий начал быстрый подъем наверх, изредка цепляясь висевшим за спиной автоматом за страховочную арматуру лестницы, чем оглашал утреннюю тишину металлическим лязгом.
Раньше кран был небольшой, стрела на уровне третьего этажа, но потом, когда комбинат решили расширять и строить еще один корпус, его нарастили до двадцати метров, а также удлинили его рельсы, что б он мог участвовать и в разгрузке вагонов, и перемещаться на строительство нового корпуса.
Федоров не раз бывал наверху, но сегодня перед ним открылся необычный новый мир. Ни чего, из того ландшафта, что раньше окружал территорию ЖБК, не осталось. Со стороны проходной, как он уже знал, стоял лесной массив из высоких сосен. За полем, километрах в пяти, были видны строения какого-то предприятия с высокой каменной трубой. Раньше, как помнилось Григорию, примерно в том месте располагался дачный кооператив «Пламя», где у многих сотрудников комбината были дачи.
И само поле, отделяющее комбинат от нового соседа, было не очень обычным. Это, фактически, было два разных поля. Слева, несмотря на начало лета, стоял вполне созревший подсолнечник, а справа, едва взошедшая кукуруза.
В эти поля клином врезался участок территории от комбината. Одна сторона клина начиналась от проходной, а вторая от тыльных ворот ЖБК. Теперь стали понятны слова крановщицы о том, что туман треугольным сверху казался.