Отец, выглядевший сегодня очень деловитым, обнял Мэри еще в дверях, едва не раздавив ее щеку о свою накрахмаленную белую рубашку. Когда-то он работал укладчиком черепицы, теперь они с мамой все чаще были дома. Однако к приходу Мэри отец неизменно облачался в белую рубашку с короткими рукавами, черные бермуды и надевал слуховой аппарат. И отец очень любил принимать в своем доме Джуди.
Вот и Джуди, как всегда, уже начала свою театральную речь:
— Миссис Ди, Мэри не ходит больше есть со мной, и знаете почему? Потому что она слишком много работает.
— Мария, — укоризненно сказала мать. — Я же тебе говорила: не работай слишком много. А ты опять не слушаешь.
— Не начинай, ма. Я занимаюсь Амадео Брандолини. А та-ам… конца и края не видно.
— Но первым делом нужно поесть, — подхватила Джуди и уселась за стол напротив Мэри.
Пенни неторопливо протрусила к ним.
— Ладно, сейчас будет кофе и ньокки, — сказала хозяйка.
— А какие новости от Энджи? — спросила Мэри.
Ее сестра Энджи, бывшая монахиня, отправилась с миссией в Таджикистан, чтобы преподавать английский и помогать строить дома для бедных. Благодаря трудам Энджи, всю семью Динунцио ожидал бесплатный проезд в рай. Эта женщина подняла pro bono на совершенно новый уровень.
— С прошлого месяца ничего, — ответил отец. — Но расскажи-ка нам о Брандолини. Меня о нем в церкви расспрашивают.
— Я пока ничего не добилась. Даже папку с его делом не нашла, — начала Мэри и рассказала все, что знала.
— Брандолини послали в лагерь в Монтану? — Глаза отца удивленно расширились. Динунцио и из дома-то выходили редко, а уж ездить — никогда в жизни никуда не ездили. — Почему?
— Не знаю и ничего не узнаю, пока не найду папку с его делом. У нас было одиннадцать лагерей, а в правилах, которые определяли, куда рассылать людей, я пока не разобралась.
— Да, но Монтана! — Отец пришлепнул себя ладонью по лысой голове — так, точно речь шла о Плутоне.
— Интернированных свозили в Мизулу. Они называли это место bella vista.
— «Прекрасный вид», — перевел отец.
— Правильно, потому что там горы, и все такое. По крайней мере так расписывала эти места официальная пропаганда. — Мэри уже выяснила, что представлял собой форт Мизула, и начала рассказывать о том, что узнала из дел других интернированных. — Когда разразилась война, большинство итальянцев, которые попали потом в форт Мизула, были на пути в Штаты, плыли на кораблях, но некоторые уже работали официантами в итальянском павильоне Нью-Йоркской всемирной выставки. Из Филли был только один Амадео.
— А где хранились записи о заключенных? — Отец был человеком необразованным, но умным. Мэри, окончившая Пенсильванский университет и юридическую школу, даже и не надеялась набраться когда-нибудь такого же ума.
— Насколько я знаю, их держали в форте Мизула, а когда лагеря закрыли и интернированных выпустили, документы отправили в Национальный архив.
— Так, может, туда не все дела попали.
Мэри пожала плечами. Кофе сварился, и ей захотелось помочь родителям — расставить чашки, убрать со стола, но это было бы нарушением правил. Отец уже сунул ноги в шлепанцы, снял кофейник с плиты и понес его к столику, а мама, выключив плиту, стала доставать что-то из ящичков — это был самый изящный их танец. Мариано и Вита Динунцио были женаты уже целую вечность и буквально сроднились во всем.
— Может быть, его дело изъяли потому, что он умер в лагере, — сказал отец, наливая кофе Джуди. Она поблагодарила его и положила в чашку три ложки сахара. — А может, дело отправили куда-то после его смерти. Кто-нибудь еще в лагере умирал?
— Я обнаружила трех других скончавшихся в лагере итальянцев, однако все они умерли естественной смертью. Покончил с собой только Амадео. — Мэри слышала, как за ее спиной мать опускает в кипяток ньокки. — Я сейчас просматриваю все документы по второму разу, ищу его имя. Может быть, так мне удастся выяснить, что стало с его судами и бизнесом.
— Бедняга. — Отец налил кофе Мэри. — Ну а что еще у вас нового, девочки?
— На Мэри надвигается очередное свидание, — прочирикала Джуди. — С юристом, другом Энн.
— Это хорошо, — сказал отец. Мэри и рта не успела открыть. — Самое время, Мар. Дай молодому человеку возможность показать себя. — И отец направился с кофейником к плите.
— Дам, пап. Обязательно, — кивнула Мэри. Она понимала, что проигрывает на всех фронтах. Ее родители любили Майка не меньше, чем она, однако в последнее время даже они пытались как-то устроить ее судьбу.
Отец вернулся к столу, а мать стала сливать воду с готовых ньокки в дуршлаг. Над раковиной поднимались клубы пара.
— Готово! — Миссис Динунцио перенесла блюдо с горячими ньокки на стол и полила их томатным соусом.
При виде еды все оживились. Миссис Динунцио с гордостью придвинула блюдо к Джуди:
— Свеженькие, для Джуд. Сыр на столе.
— Спасибо, миссис Ди, — сказала Джуди и, схватив столовую ложку, положила себе горку ньокки.
Мэри не отставала от подруги.
— Выглядит замечательно, ма, — сказала она. — Спасибо.
— Ладно-ладно. — Мать погладила Мэри по спине. — Мария, а ты попросила святого Антония помочь тебе с документами?
— С какими документами?
— Брандолини. Ты же ищешь его документы.
Мэри не сразу поняла, что мать слышала весь разговор за столом, — а ведь могла бы и догадаться. Итальянские мамы обычно отличаются способностью слышать все, о чем говорят их дети.
— А, ты насчет дела Амадео.
— Si. Ты просила святого Антония помочь тебе в поисках?
— В общем-то да, — призналась Мэри.
Эту молитву она выучила еще в начальной школе: «Святой Антоний, святой Антоний, пожалуйста, помоги. Я кое-что потеряла и не могу найти». На всякий случай она помолилась и святому Иуде, потому что не очень хорошо понимала, кто из них главный в подобных делах.
— Ну, тогда их, выходит, забрали, — постановила с типичной для нее категоричностью мать.
— Кто кого забрал? — нахмурилась Мэри.
— Документы Брандолини. Кто-то забрал их!
— Ты думаешь, кто-то забрал его дело?
— Si. Не хотел, чтобы его увидели. Вот и забрал.
Джуди вдруг отложила вилку, в ее лазурных глазах появилось сомнение.
— Очень может быть, миссис Ди. Я бы, узнав, что кто-то попытался зарыть поглубже документы о самоубийстве в лагере, поверила в это сразу.
— Хм, вполне возможно, — сказала, словно размышляя вслух, Мэри. — Самоубийство Амадео бросило тень на лагерь. Его начальство долгое время пыталось скрыть случившееся даже от интернированных итальянцев.
Вита Динунцио пригрозила дочери пальцем:
— Мария, я чувствую, здесь есть что-то недоброе. Ты помолилась и ничего не нашла? Значит, кто-то забрал документы!
Глава 3
Мэри разглядывала очередного мужчину, с которым ей подруги устроили свидание. Джейсон Пагонис пристально изучал меню. Ровесник Мэри, высокий, довольно красивый, с приличной стрижкой и карими глазами. Одет он был в черную спортивную куртку, футболку и джинсы. Короче говоря, все в норме. Мэри придется постараться, чтобы найти в нем какой-нибудь изъян.
— Так что вы будете? — неожиданно спросил Джейсон.
Черт, задумалась! Мэри покраснела:
— Не знаю. А что здесь вкусно?
— Здесь все вкусно. Ресторан принадлежит Масахару Моримото, «Железному шефу». Слышали о таких?
— Конечно, — кивнула Мэри. У нее мама была «Железным шефом».
— И дизайн мне нравится. Интересный, да?
— Пожалуй.
Мэри огляделась вокруг. Такое она видела только в мультиках. Столы и кресла были сделаны из акрилового пластика, люцита, и подсвечивались лампочками разных цветов. Цвета эти постоянно менялись. Вот сейчас, например, кресло Мэри было синим, и стало быть, ее попа тоже, а минуту назад попа была зеленой.