– Я готов работать у вас, помогать вам во всём.
– А что я дам тебе взамен?
– Ночлег, еду.
– Немного ты требуешь, – Верроккьо задумался, – что ж, поможешь мне завершить мою картину «Крещение Господа», я не успеваю сделать её в срок. А потом я помогу тебе открыть свою мастерскую. Будешь творить сам.
На том и порешили. Леониду выделили небольшую келью. Вечером перед сном он перебирал свои вещи и обнаружил золотой флорин. Тут внезапная мысль пронзила его подобно удару молнии, после этого всю ночь он не спал, а перед глазами стояла прощальная улыбка жены.
* * *
Нобелевскую премию по физике единогласно присудили российским учёным Александру Шеину и Елизавете Чинаровой. Значимость этого прорыва трудно было оценить, была доказана возможность путешествий во времени, доселе считавшихся нереальными. А трагическая судьба первопроходца, мужа Елизаветы Чинаровой, не могла оставить никого равнодушным. В расчёты вкралась ошибка, и где теперь находится бесстрашный испытатель было непонятно. В любом случае сейчас в живых его не было, он был признан погибшим. Эксперимент, оказавшийся трагическим для Чинарова повторила его жена. Елизавета настояла на том, что именно она будет добровольцем, она просто не могла себе позволить ещё раз рисковать чужой жизнью. Однако на сей раз всё прошло успешно. Елизавету выбросило на пустынное шоссе в Неваде, откуда она легко добралась до ближайшего города, села на самолёт, вернулась в Россию и в назначенный час пришла в лабораторию.
Через год Елизавета стала Шеиной. Утром, после первой брачной ночи, молодая жена спросила своего нового мужа:
– Саша, что тебя гложет? Ты сам не свой, уже больше года, последний раз я тебя видела нормальным во время нашей поездки в Париж.
– Да, незабываемое было время, – кивнул Шеин, – первая наша ночь. Ты ведь изменила ему, когда он был ещё здесь.
– Саша, давай не будем.
– Давай, – вздохнул Александр, – смелый ведь был человек… Интересно, куда его выкинуло? И откуда взялась эта ошибка в расчётах? Всё ведь было на тысячу раз проверено.
– Знаешь, есть поговорка всё что ни делается, всё к лучшему. Так бы пришлось разводиться, нервотрёпка. Да и у меня совесть была бы не чиста, он своими художествами не смог бы и на кусок хлеба себе заработать.
– А сейчас у тебя совесть чиста, да?
– Сейчас да.
– Ты так говоришь, как будто знаешь куда его выкинуло?
Елизавета замолчала.
– Знаю, – после некоторой паузы ответила она, – его забросило в конец пятнадцатого столетия в Италию.
– Но как? – чуть не задохнулся Шеин, – откуда ты это знаешь?
– Не было никакой ошибки. Я немного увеличила знаменатель в формуле, рассчитала всё до мельчайших подробностей. Леонид попал в Италию. Ему там будет… было лучше.
– Ты как будто знаешь, что с ним там случилось! Может быть его там сразу убили? Ты ведь точно не знаешь, да?
– Если бы его убили, то кто бы написал это? – Елизавета показала на репродукцию «Джоконды», купленную по случаю в книжном магазине.
– Как кто? – не понял Шеин, – наверное, всё-таки Леонардо.
Елизавета молча подошла к картине, разгладила длинные волосы и улыбнулась той же самой улыбкой, которой осветила первому мужу путь в прошлое.
Александр схватился за сердце.
– Не может быть, – прохрипел он.
– Может, – покачала головой Елизавета, – когда я в Лувре увидела эту картину, я сразу всё поняла. Ты не видел, как он рисует по памяти. Он нарисовал портрет своего отца, тот получился как живой. Я поняла, что Леонид – это и есть Леонардо. И его надо отправить назад в прошлое, иначе история пойдёт по другому пути, ведь роль Леонардо в эпохе Возрождения была очень велика. Да и здесь он не мог заработать себе кусок хлеба, а там стал величайшим гением. Кстати, ему там и знания в физике пригодились.
Шеин ничего не ответил, он не мог оторвать взгляд от загадочной улыбки Моны Лизы.