– Целоваться в губы противно! – перебила ее Перла. – Для чего это нужно?
– Одевайся!
Июнь прогнал весну своими летними желаниями. С каждым днем уличные фонари включались все позже. Камилла носила платья в цветочек, чтобы подбодрить солнце. Габриэль с упоением рассматривал кожу любимой женщины. Проходили недели, и им все сложнее было сдерживать себя в проявлениях любви. Каждый вечер, перед тем как попрощаться, она утыкалась носом ему в шею, чтобы ощутить его запах в области надплечья – там, где собственный запах смешивается с ароматом парфюма. Он вдыхал кокосовый аромат, исходивший от ее непослушных волос. Они расставались, унося с собой вкус другого на губах.
В первый же день Камилла сказала Габриэлю:
– Наши отношения – не более чем путешествие.
– Почему?
– Ты не оставишь заботливую и любящую женщину ради меня. Я перенесла тяжелую болезнь, и мое здоровье по-прежнему хрупко.
– То есть ты ставишь на себе крест?
Она поцеловала его, чтобы они больше не говорили о будущем.
В тот вечер они прошли от Парижской оперы до базилики Сакре-Кёр. Поужинали на Монмартре на площади Тертр, среди туристов, в невзрачном, но не без очарования ресторанчике, где было хорошее вино.
Габриэль был бледен. Кажется, только он не знал о наступлении лета. На его коже не было и намека на прикосновение солнца, которое метало лучи уже две недели. Он с трудом допил свое вино. У него были темные круги под глазами – признак мрачных бессонных ночей. Камилла догадывалась о причине его бессонницы. Она понимала, что так больше не может продолжаться, что путешествие оказалось слишком длинным, слишком напряженным. Они были вместе вопреки ожиданиям. Но ей не хотелось ничего говорить, ничего решать и уж тем более – приближать час неотвратимого конца. Просто украсть несколько последних минут любви.
В конце концов Габриэль заказал себе бокал вина и выпил его залпом, хотя вино заслуживало лучшего. Затем он посмотрел на нее сверкающими глазами, в которых был почти лихорадочный блеск.
– Это больше не может продолжаться, – произнес он.
– Понимаю.
– Дальше так жить нельзя.
– Конечно.
– Я ни разу не обнимал тебя обнаженной, ни разу не передавал тебе с помощью тела удары сердца. А ведь я люблю тебя, Камилла. Я люблю тебя так, как только могу. Как друг, как любовник, как муж, как брат, на коленях, сидя, лежа, стоя.
– Головой вниз?
– Головой вверх.
Неожиданно ее охватило счастье, подобное тому, которое она испытала в день, когда родилась Перла. С той лишь разницей, что теперь речь шла о ее собственном рождении в любви, о любви, которая полностью взаимна. Она пыталась сдержать эту огромную, переполнявшую ее радость, от которой хотелось танцевать, петь, кричать. Но она понимала, что Габриэль хочет порвать с ней, а значит, сейчас не самое подходящее время для совершенного счастья.
Внезапно он увидел, что она сияет. Никогда прежде он не замечал в ее глазах такого блеска. Ее лицо всегда было немного закрытым, словно она старалась защититься от мира. И вдруг пелена упала. Камиллу будто преобразил свет, который, кажется, шел откуда-то издалека. Пораженный волшебным эффектом своих слов, он забыл фразы, которые твердил без остановки бессонными ночами.
– Ты такая…
Он подыскивал подходящее прилагательное, какое-нибудь слово, но все они были бедны.
– Ты такая…
Он не договорил фразу до конца – так будет лучше.
– Я тебя люблю, – сказала она.
И рассмеялась от удивления и радости, что может повторить эти искренние слова.
– Я тебя люблю. Ятебялюблюятебялюблюятебялюб-люятебялюблю.
Она повторяла эти священные слова, чтобы насладиться ими и освободиться от них. Это был крик тела, души, сердца, которое требовало лишь любви, стремилось лишь к ней. Любовь, которая всегда была там, у истоков ее существования, а она ее не видела. Ее любовь к нему была больше его самого. Он открыл дверь сердца, и в нее устремилось множество жизней.
Она попыталась вновь стать серьезной, но радость оставила след на ее лице.
– Спасибо тебе, Габриэль, что позволил мне познать такую сильную любовь. Ты можешь меня оставить. Я буду страдать, но моя благодарность не имеет границ.
– Это не то, что…
– Не стоит ни извиняться, ни оправдываться. Мы выше этого.
– Камилла…
– Я уверена, что буду любить тебя всегда. Но прости, сейчас я не могу оставаться за этим столом.
– Камилла, да замолчи же наконец!
Она взяла свои вещи, встала и посмотрела ему прямо в глаза.
– Конечно, я замолчу, потому что ухожу.
– Я хотел сказать тебе совсем другое.
– Нам зачастую недостает красноречия в момент расставания.