А чуть ранее, в горах, в Домбае, это та самая Карачаево-Черкессия, где сейчас бушуют страсти по выборам их горского маленького Президента, я снимался в фильме В.Михайлова «Пока стоят горы», в роли дублера при трюковых съемках. И там родились такие стихи:
Сегодня мы опять уходим в горы
Инструкторской компанией большой,
Сегодня в кадре – лишь одни дублеры,
А у актеров – снова выходной...
И все ваши красавцы и герои,
Те, с кем мы так похожи со спины,
Сегодня наслаждаются покоем,
Досматривая утренние сны...
«Иван-Иваныч» тоже вместе с нами,
«Иван-Иваныч» – это манекен,
Его несем наверх вперед ногами
И там бросаем кувырком со стен.
А он молчит. Работа – есть работа!
Он – лучший производственник у нас,
Его повесить на Доске почета,
Все говорят, готовится приказ.
Дублерам предстоит сегодня круто,
С отвесной стенки – в трещину слетать,
Дублерам полагается в минуты
Опасности – героев заменять,
А нам это, как правило, несложно,
Нам роль героев просто по плечу,
Тем более что нам неосторожно
Сказал директор: я вдвойне плачу!
И мы в героях ходим не краснея,
Готовы прыгать, бегать и любить.
Какая превосходная идея,
Вот в жизнь ее пошире бы внедрить.
И заменить бы... Пушкина – дублером
В тот роковой неотвратимый день,
И Лермонтова – тоже каскадером,
Чтоб раньше выстрела валился в тень!
Как многих мы б спасли путем замены,
И жили б Архимед и Галилей,
Мы хоронили б просто манекены,
Храня в веках талантливых людей.
И над рекою времени, как птицы,
Парили б Моцарт, Рафаэль и Блок,
Лишь их дублеры, длинной вереницей,
Шагали бы за гробовой порог...
Стоят вокруг сиреневые горы,
Все ярче разгорается рассвет,
Сегодня в кадре лишь одни дублеры,
Героев среди нас сегодня нет.
Герои выйдут завтра на средину
И будут страсти в объектив бросать,
А мы уйдем в зеленую долину
Дублерские у кассы получать...
Правдивы будут сцены и прекрасны,
И будут страсти в них пылать огнем,
А если где покажется опасно,
Вы – свистните, мы снова к вам придем.
И снова победим в поту и мыле,
Заменим в кадре тех, кто знаменит,
Дублеров в наше время – изобилье,
Герои в наше время дефицит!
Фильм по началу должен был называться «Конец сезона»... Для всех, кто бывал в горах или, тем более, «инструктировал» в альплагерях, в самих этих словах «Конец сезона» - есть какой-то особый аромат, своя поэзия... И первые осенние грозы со снегом... И золото склонов... И первые осенние крокусы, белые внизу, сине-лиловые выше и ярко-желтые, как огоньки, – почти по границе зоны вечных снегов... Написанные мною тогда стихи – стали потом песней:
Снова с погодой какие-то фокусы,
Медленный дождь, словно тягостный сон,
Из-под земли рвутся синие крокусы,
Значит и вправду – окончен сезон...
Крокусы хрупкие, нежные, светлые,
Вы, словно письма от тех, кого нет,
Вы, словно песни их недопетые,
Иль на снегу оборвавшийся след.
Кто от друзей и дорог не отрекся,
Кто еще помнит, как вьюга поет,
Я вас прощу, вы не трогайте крокусы,
В каждом из них чья-то память живет.
Чьи-то вершины непокоренные,
Чьи-то несбывшиеся мечты,
Чьи-то невесты, не ставшие женами,
Чьи-то сожженные жизнью мосты.
Снова с погодой какие-то фокусы,
Медленный дождь, слово тягостный сон,
Из-под земли рвутся синие крокусы,
Ты не грусти – будет новый сезон.
Будут вершины в серебряном инее
Выше звезды и прекрасней мечты,
А если что... Так ведь крокусы синие
Самые лучшие в мире цветы!
И еще одни мои стихи, точнее – подтекстовка известной песни тех лет была достаточно популярна среди населения горных долин...
Если в яркий полдень
Вы мрачны, как туча,
Если день весенний
Не волнует вас,
Значит надо, близких
Сборами не муча,
Вытащить рюкзак и взять билеты на Кавказ.
Там вершины, там селения,
Там снега ласкают глаз,
Там хорошее настроение
Не покинет больше вас!
Если вам штурмовки не досталось новой,
Тут рукав оторван, капюшона нет,
Вспомните, что где-то ходит вовсе голый
С нами, в общем, очень схожий
снежный человек.
И улыбка – без сомнения -
тут коснется ваших глаз...
И хорошее настроение
не покинет больше вас!
Если сверху камень стукнул вас по шее,
Если гнев невольно в сердце вам проник,
Вспомните, что камень мог бы быть крупнее,
Их в горах гораздо больше -
вспомните про них.
И улыбка – без сомнения -
тут коснется ваших глаз...
Если вы с уступа в голубые дали
Полетели лихо камни догонять,
Вспомните, что раньше так вы не летали
И уж так, наверное, вам больше не летать..
И улыбка – без сомнения -
тут коснется ваших глаз...
И хорошему настроению
догонять придется вас!
Если вы в Сухуми вдоволь отдохнули,
И теперь вас поезд мчит на всех порах,
Вспомните, что вы-то целым улизнули,
А другие все еще морозятся в горах.
И улыбка – без сомнения -
тут коснется ваших глаз...
И хорошее настроение не покинет больше вас!
«Крокусы» были пару раз напечатаны в разных газетах, были еще альпинистские стихи, была повесть о трагическом восхождении на вершину Хан-Тенгри на Тянь-Шане, это без 5 метров семитысячник, и я был на самом верху, но в результате неблагоприятного стечения обстоятельств в журнале «Нева» тогда не нашлось обещанного места, а потом как-то все прошло...
Конечно, не одни радости приносила гастрольная жизнь писателя-юмориста. И тоска была порой звериная. И от дурного начальства с цензурой. И от подлостей и воровства коллег по перу. И просто так, от перерасхода веселости – на продажу. Сапожник – всегда без сапог. В России, по крайней мере.
В том же солнечном Кисловодске однажды родились такие строчки...
Если белая в стае ворона
Появилась средь черных ворон,
Это значит – кустарник зеленый
Будет кровью ее обагрен
Можешь ты быть и сильным, и смелым,
В спор бессмысленный – не вступай,
Коль родился вороною белой,
Стае черных ты жить не мешай.
Она, – белая! – строй нарушает,
Устоявшийся с давних времен,
И как будто бы напоминает,
Что кому-то не писан закон.
Есть жестокий закон коридорный,
Всем понятный, как след по росе,
Коль ворона, должна ты быть черной,
Просто черной вороной, – как все!
Если голос хороший имеешь,
Иль сложить можешь песню свою,
Не показывай, – пожалеешь,
Непременно свои ж заклюют.
То – подкоп! Сотрясение трона!
Цвет привычный – не надо, не тронь,
Цвет чужой есть запретная зона,
Ты границу не проворонь.
Если белая в стае ворона,
Это значит – жди скоро грозу,
Ведь любить ее нету резона,
Она всем как бельмо на глазу.
Так умей же погибнуть без стона
И не вздумай кого-то винить,
Знай, что каждая в мире ворона
Спит и видит – белою быть!