Одна женщина, от которой несет джином, отключилась в уголке, рядом с ней сидят и разговаривают еще две, очень беременные.
Я никогда не отличалась хорошей мускулатурой. Боюсь, любая из женщин — даже беременная — с легкостью меня изобьет, если захочет. Но их не интересуют драки; их интересует, силиконовая у Джей Ло задница или нет.
— Видно же, что она не своя, — утверждает одна.
— Своя, — возражает другая.
— Своя двигается совсем не так.
— А как же еще?
И так далее.
Такое чувство, словно я не в тюрьме, а в салоне красоты.
— А тебя за что загребли? — спрашивает женщина справа от меня. У нее на голове бандана, как у Малыша-каратиста в кино.
— Мой бывший парень бросил офицеру в лицо таблетки экстази, — отвечаю я и тут же жалею, что не сказала — «за убийство».
Женщина в бандане смеется:
— А я угнала у своего бывшего машину.
Разговаривающая по телефону женщина принимается орать в трубку:
— Скажи Марле, чтобы держалась подальше от моего мужика! Я не шучу! Если в моей спальне найдется хоть один накладной ноготь, клянусь, я убью эту стерву!
Выходит, женщины попадают в тюрьму из-за мужчин. Что за власть они над нами имеют? Несправедливо.
Наконец через час очередь доходит до меня, и я звоню папе с переводом оплаты за разговор. Из соображений гигиены трубку держу подальше от уха, слушать и говорить таким манером довольно трудно.
Папа отвечает не совсем членораздельно, как будто спал.
— Оплата? Какая оплата? — кричит папа оператору, который просит его принять звонок с переводом оплаты.
— Папа, это Джейн! Я в тюрьме! Прими звонок!
Оператор повторяет запрос.
— Кто?
— Джейн. Твоя дочь, Джейн! — надрываюсь я, но оператор меня отключает.
— Нам не нужна виниловая обшивка! — выкрикивает папа и вешает трубку.
Остается Тодд. Удивительное дело: он легко принимает оплату на себя. Как будто ждал, что я позвоню из кутузки.
— Почему ты не сказала мне про маму? — без предисловий орет Тодд. Его, похоже, совершенно не интересует, что меня арестовали.
— Тодд, я собиралась, но все произошло так быстро.
— Ну вот, спасибо. Мама позвонила и рассказала мне все сама.
— Она сказала, где она?
— Нет, но говорит, что ходила к юристу.
— Правда?
Сердце обрывается. Да, последние несколько месяцев (на самом деле почти всю их совместную жизнь) папа действительно был не подарочек, но от того что родители расходятся, мне грустно и очень стыдно. Ясно, здесь есть и моя вина: все время критиковала папу, да еще жила в квартире, которая мне не по карману.
— Кто позаботится о папе? — спрашивает Тодд, как будто речь идет об инвалиде. — Что он будет есть?
— По-моему, ему пора научиться готовить самостоятельно.
— Извините, но мне срочно нужно позвонить, — подгоняет меня женщина, стоящая в очереди следующей. По серебряным ботинкам на платформе и ядовито-розовому намеку на юбку я догадываюсь, что это проститутка.
— Хватит о родителях, Тодд. Ты можешь вытащить меня из тюрьмы?
— Вечно ты о себе, — вздыхает Тодд.
— Я в тюрьме. Прости, если сейчас я не слишком отзывчива.
— Что ты натворила на этот раз? — спрашивает Тодд, словно я рецидивистка.
— Долгая история. Я не виновата.
— Как всегда.
Я вкратце излагаю события. Тодд так хохочет в трубку, что не может сказать ни слова.
— Это называется помощь? — упрекаю я.
— Только ты, Джейн, — выдавливает он после нескольких глубоких вдохов. — Только ты можешь попасть в тюрьму из-за бывшего парня наркодилера. Подожди, вот узнает Кайл…
— Ты ему НИЧЕГО не скажешь! — перепуганно кричу я.
Кайл НЕ ДОЛЖЕН знать. Хуже этого и быть ничего не может.
— А я возьму и расскажу-у, — шепеляво, по-девчоночьи дразнится Тодд.
— Не посмеешь. Я тебя убью. Клянусь.
— Вот прямо сейчас и позвоню.
— ТОДД! — в отчаянии верещу я. — Пожалуйста, не надо. ПОЖАЛУЙСТА. Он мне этого никогда не забудет. Тодд, я тебя умоляю. Не надо.
— Захочу — позвоню, захочу — не позвоню.
— ТОДД! Если ты ему расскажешь, то я расскажу маме с папой, кто НА САМОМ ДЕЛЕ разбил старинную бабушкину вазу.
— Теперь им, думаю, уже все равно, — неуверенно говорит Тодд.
— Мама плакала над ней неделю, — напоминаю я.
— Но… — Тодд колеблется. — Разбитую вазу не сравнить с тюрьмой.
Тодд во всем видит соревнование.