Следует также отметить, что, согласно некоторым источникам, многие махаянские буддийские тексты были переведены на тибетский язык по воспоминаниям Хашанга Махаяны. Был ли это тот же Хашанг или другой — неизвестно. Лонгчен Рабджам говорит:
Многие сутры, например Аватамсака, Махапаринирвана(-сутра) и Винаяагама ('Dul-Ba Lung), переведенные на китайский язык до того, как их сжег (в индийском монастыре Наланда) Ньима Нгодруб (Nyi-Ma dNgos-Grub), были переведены на тибетский язык Вайрочаной и Ба-Сангши (‘Ba' Sang-Shis) по воспоминаниям Хашанга Махаяны.
Традиционные тибетские учителя в целом считают, что Хашанг отвергает все добродетельные поступки и учит лишь оставаться в безмыслии. Все они одинаково характеризуют взгляды Хашанга. Их анализ, судя по всему, основан на том тезисе, который, как принято считать, он представил в ходе диспута с Камалашилой. Приводимые ниже строки взяты из Кхепей Гатон (mKhas-Pa'i dGa'-sTon) Цуглага Тренгвы (Tshug-Lag 'Phreng-Ba, 1454–1566). Другие источники, включая тибетские хроники, известные как Бажед (sBa-bZhed) и «История буддизма» Бутона Ринчентруба (Bu-sTonRin-Ch'en Grub, 1290–1364), очень похожи на них, за исключением некоторых отличий в формулировках:
(Начиная диспуте Камалашилой), Хашанг сказал: «Поскольку все сотворено умозрительными понятиями, благодаря карме [процессу причинности] добродетельных и недобродетельных поступков мы переживаем плоды (перерождений) в высших и низших уделах и блуждаем в сансаре. Тот же, кто не думает в своем уме ни о чем и ничего не делает, будет полностью освобожден от сансары. Следовательно — не думайте ни о чем. Десять благих действий, таких, как щедрость, (переписывание текстов, подношения, слушание учений Дхармы, запоминание текстов, их чтение, изучение Дхармы, произнесение текстов, размышление о смыслах Дхармы и медитация на смыслах Дхармы), преподаны для тех, кто не обладает потоком благой кармы и у кого менее развитый интеллект и низкие способности. Для тех же, кто в прошлом уже отточил свой ум и обладает острым интеллектом, добродетельные и недобродетельные поступки (суть то же, что и) омрачения, поскольку и белые, и черные облака скрывают солнце. Таким образом, отказ от мышления, отказ от понятийных построений и отказ от анализа чего бы то ни было есть свобода от умозрительных понятий. Эта непостепенная реализация (или мгновенное просветление) равносильна десятой стадии (пути)».
Джигмед Тенпей Ньима (1865–1926) резюмирует медитацию Хашанга в одной фразе:
Он [Хашанг] утверждает, что один лишь отказ от мышления в уме о чем бы то ни было есть глубочайший путь (просветления).
Нацог Рангдрол (1608—?) заявляет, что медитация Хашанга противоположна методу медитации Дзогпа Ченпо и Махамудры:
Медитация Хашанга, признающая, (что пребывание в состоянии) безмыслия и отсутствия умопостроений и есть подлинная медитация, противоположна постижению единства ясности, осознанности и пустоты, которое является путем (как) Махамудры, (так и) Дзогпа Ченпо.
И Лобзанг Чокьи Ньима, и Кьенцей Вангпо (mKhyen-brTse'i dBang-Po, 1820–1892) утверждают это в один голос:
Хашанг Махаяна, посетивший Тибет, судя по всему, был последователем системы цунг-мен19. Однако, по-видимому, учения Хатанга и общее воззрение системы цунг-мен не совпадают. Сторонники цунг-мен утверждают:
Благая карма, не находящаяся под воздействием (установки на) настоятельную потребность избавиться (от сансары) и просветленного ума, и неблагая карма на самом деле производят соответственно счастливые и несчастливые результаты. Тем не менее между ними нет различия, поскольку ни одна из них не ведет к освобождению и всеведению. Например, черный и белый цвет облаков кажутся разными, но в том, как эти облака скрывают небо, нет различия. Однако Хашанг Махаяна, не различая их (должным образом), утверждал, что все добродетельные и недобродетельные мыслиявляются препятствиями. В наставлениях по медитации и воззрению цунг-мен тоже используются понятия «недеяние» и «немышление», но это (говорится) для тех, кто (уже) напрямую постиг абсолютную природу. Между тем Хашанг Махаяна утверждал, что освобождение обретают посредством отказа от каких-либо мыслей в уме уже с самых начальных стадий (медитации). Из такого недостатка понимания у одного Хашанга не следует делать вывод о том, что ошибаются все Хашанги (сторонники ценмена, то есть чань-буддизма).
[19] Хотя они говорят, что Хашанг был последователем цунг-мен (то есть цен-мен, что обычно означает сторонников постепенного пути), они, как и все остальные, ниспровергают его как сторонника пути мгновенного просветления. По-видимому, они обозначают термином цунг-мен чань-буддизм.
Джигмед Лингпа различает так называемое воззрение Хашанга Махаяны и воззрение Дзогпа Ченпо в следующих строках. (Однако в сноске к этим строкам Джигмед Лингпа выражает сомнение в достоверности распространенных представлений о природе воззрения Хашанга):
Согласно вашим допущениям (о воззрении Хашанга, учение) Хашанга не имеет средств различения предметных умозрительных понятий (Yul Sems rTog) и безобъектной завершенности (Yul-MedZang-Ka-Ma). (В таком случае) оно впадает в познание умственного состояния, которое не отличаетум от коренной осознанности. Это состояние крайнего неведения, подобное бессознательному или глубокому сну, в котором все размышления, мысли и чувства прекращены. В Дзогпа Ченпо безобъектная изначальная мудрость не анализирует предметные умозрительные понятия (Yul Sems rTog). Все понятия исчезают (Bag-La Zha) в состоянии чистого, как кристалл, узнавания саморожденной осознанности. В ее сущности нет изменений, убывания или возрастания. Это пребывание в восприятии (dGongs-Pa) великой безмерности, свободной от крайностей. Следовательно, никоим образом не может быть никакого сходства между двумя (воззрениями — Хашанга и Дзогпа Ченпо).
Известен интересный эпизод, в котором участвовали Вималамитра, один из величайших индийских ученых Махаяны, посетивших Тибет, Тингдзин Зангпо из семейства Ньянг, главный получатель учений цикла Ньингтиг от Вималамитры и китайский мастер, называемый просто Хашангом. Неизвестно, был ли это тот самый Хашанг Махаяна, но он вполне мог быть сторонником традиции ценмен. Эпизод иллюстрирует различия между Дзогпа Ченпо и этим видом медитации, показывая также, что если у вас нет правильной медитации и совершенного постижения, то даже если вы достигли очень устойчивой медитативной погруженности (дхьяны) и получили какие-то чудесные переживания, это приносит не просветление, но омрачения. Нацог Рангдрол пересказывает эту историю:
В исторических хрониках Дзогпа Ченпо рассказывается (следующий) эпизод: Тингдзин Зангпо (Ting-'Dzin bZang-Po, IX век), монах из семейства Ньянг, в прошлом служитель царя Трисонга Дэуцена, получил наставления по медитации от некоего Хашанга. Он усердно медитировал в соответствии с этими наставлениями и обрел способность оставаться в медитативном погружении непрерывно много дней и ночей без еды и питья, а также дар ясновидения. Гордясь тем, что получил наставления по столь действенной медитации, он повстречал великого ученого Вималамитру. Монах поведал об этой медитации (Вималамитре, чтобы тот оценил ее). Вимала(митра) сказал: «О, такая разновидность медитации приведет к рождению в уделах нагов, и ты останешься (там) в спящем состоянии в течение многих кальп, не просыпаясь. Это не станет причиной просветления». Слова учителя пробудили в монахе из семейства Ньянг его прошлые (кармические) связи (с Дзогпа Ченпо), и он получил от ученого [Вималамитры] учения Дзогпа Ченпо. Позже он реализовал радужное тело.
Новые источники: за последние сто лет были обнаружены два важных документа, проливающих свет на воззрения Хашанга. Первый это Самтэн Мигдрон (SM), или Налджор Мигги Сам-тэн (rNal-'Byor Mig-Gi bSam-gTari) Нуба Сангье Йеше (IX век), одного из двадцати пяти главных учеников Гуру Падмасамбхавы и современника Хашанга Махаяны. Он прожил более ста лет LN 151a/3 Этот текст был недоступен исследователям в течение многих столетий, поскольку других экземпляров не сохранилось. Автор дает достоверный, уважительный и непредвзятый отчет о различных буддийских школах, включая школу мгновенного просветления его времени в Тибете. Вторым является документ, найденный в Дунхуане, в Китае, в конце девятнадцатого века несколькими европейскими учеными. Дунхуаньские находки включают множество ценных текстов и фрагментов на тибетском, китайском и других языках Центральной Азии. Сейчас они хранятся в различных библиотеках. Их относят к двенадцатому веку н. э. и к еще более ранним периодам. Согласно сообщениям, среди документов Дунхуаня есть несколько фрагментов сочинений Хашанга Махаяны. Предполагается, что это отрывки из текста Самтэн Чичар Джигпей Го (bSam-gTan Chig-Ch'ar 'Jug-Pa'i sGo). Этот текст цитируется в Самтэн Мигдрон но к сожалению, у меня нет технической возможности воспользоваться им или прокомментировать его.