Пиа Контос не согласна с заявлением о том, что пациенты с Альцгеймером полностью лишены личности. Она утверждает, что даже в случае очевидного тяжелого когнитивного упадка сохраняется форма самосознания; прекогнитивное, пререфлективное самосознание, встроенное в тело человека. Она черпает вдохновение в трудах французского философа Мориса Мерло-Понти и французского социолога Пьерра Бордью. «Бордью и Мерло-Понти подталкивают [нас] к мысли о том, как наше тело помогает нам взаимодействовать с миром, не полагаясь на сознание», – говорит она.
Она была свидетелем примеров такого «телесного самосознания», проводя исследование в лечебных учреждениях для людей с болезнью Альцгеймера. Одно наблюдение – за пожилым мужчиной, у которого были тяжелые когнитивные повреждения, он мог говорить лишь несколькими словами, не всегда связно – очень впечатлило ее. Однажды, в день Симхат Тора, важный еврейский праздник, пациенты отправились в синагогу в пансионе долговременного пребывания. Старик стоял в очереди, ждал, когда его позовут к бимаху (кафедре), чтобы пропеть молитву. «Я увидела, как этот джентльмен встал в очередь, я помню, что у меня внутри все сжалось, – говорила Контос. – Я подумала, что это будет катастрофа, он же и двух слов связать не мог!»
То, что произошло дальше, ее поразило. Когда его имя произнесли, старик уверенно вышел к кафедре и произнес слова молитвы четко и ясно. Можно было бы возразить, что у него осталось неповрежденное сознание, которое помогло ему. Однако Контос думает иначе.
«Я долго анализировала этот случай и пришла к выводу, что в событии имела место оркестровка. Прикосновение к Торе, присутствие раввина, присутствие верующих. Все это вызвало в нем то, что Бордью называет “габитус”, а я назвала это “телесным самосознанием”, и это обусловило его действия в тот момент, – говорит Контос. – Если бы вы отвели этого господина в его комнату и попросили бы там прочесть молитву, он бы этого сделать не смог».
Телесная личность заключается в том, что «телесные привычки, жесты и действия поддерживают и сохраняют человечность и индивидуальность». Мерло-Понти утверждает, что все мы рождаемся с телом, изначально способным к сообщению с миром. «Ничто человеческое не бестелесно», – писал он. За образец он взял навык слепой печати. Если вы искусны в слепом наборе текста, то этот процесс является для вас действием, не требующим, чтобы вы думали о расположении клавиш на клавиатуре. «Знание печати, – утверждает Мерло-Понти, – заключено в руках и дает о себе знать лишь тогда, когда совершается телесное усилие, это знание не может быть воспроизведено в отрыве от этого усилия».
Бордью расширил представление о роли тела за границы его первичной способности: в теле, по его словам, объединены наши социальные и культурные привычки. Отсюда и взялось понятие «габитус». «Габитус – это совокупность предрасположенностей и форм ноу-хау, функционирующих за пределами сознания на пререфлективном уровне», – пишет Контос. Под предрасположенностями имеется в виду «форма существования, привычное состояние… тенденции, склонности или задатки», согласно Бордью.
Контос совмещает «изначальную телесность» Мерло-Понти с «габитусом» Бордью, придя к собственному видению телесной личности. «У всех нас есть телесная личность; у меня есть, у вас есть. Просто, когда наше сознание не повреждено, она не заметна, она как бы в фоновом режиме. Но когда у нас возникают когнитивные нарушения, она выходит из тени, – говорила Контос, – пререфлективная способность сообщения с миром становится еще важнее перед лицом когнитивных нарушений, потому что она становится единственным средством связи с миром».
Телесная личность стирает различия между телом и разумом, она предоставляет телу сделать нас теми, кто мы есть. Со времен Декарта западная наука превозносила разум, отводя телу роль сосуда. По мере того как наука оставляет позади Декарта и перерастает жесткое противопоставление между телом и разумом, вековое наследие все еще сбивает нас с толку, когда мы говорим о полной потере личности у пациентов с болезнью Альцгеймера. «Из-за картезианства и этого постоянного обесценивания тела мы сами теряем когнитивные способности: берем и утверждаем, что у людей с Альцгеймером отсутствует личность, – говорит Контос. – Но есть еще и это фундаментальное измерение нашего существования, которое не сдается». Если мы откажемся от наследия Декарта и перестанем разделять тело и разум, откроется новая перспектива в развитии теории личности.