— А хочешь, я тебе её поймаю, — предложил мальчуган.
— Что ты? Что ты? — вздрогнула девочка, невольно спугнув бабочку. — Разве так можно?
— А что? У меня в избе щеглы в клетке живут. Я ими каждый день любуюсь. И ты свою бабочку в банку посадишь и будешь ей любоваться сколько захочешь.
— Нет! — строго возразила Варя. — Такой красотой все должны любоваться, а не я одна. Да и в банке она не будет такой красивой, как здесь.
— Ну и зря, — ухмыльнулся Матвей. — Знаешь, как моим щеглам хорошо живётся. О еде думать не надо, я их всякими вкусностями кормлю, клетку чищу, воду меняю. Не жизнь — а малина. А как они поют! Заслушаешься!
Девочка с укором посмотрела на собеседника.
— А ты знаешь, о чём они поют?
— Да как же это можно знать? Щегол птица неразумная, у неё ума на полкопейки, поёт себе, да и поёт.
— Ты бы послушал Матвейка, их внимательно. Поют они о том, как хорошо летать на воле, как хорошо петь на чистом воздухе, выводить и растить птенчиков. Вот о чём они поют, и песни у них в клетке — ох какие невесёлые.
Встал Матвей на ноги и насупившись ответил:
— Выдумываешь тут всякие глупости, а я дурак тебя слушаю.
Поднял хворостину и направился к плескавшимся в луже гусям.
На следующее утро Матвей сидел на крылечке и увлеченно строгал из гусиных перьев поплавки для удочек. Из сеней, потягиваясь, вышел дед Степан и присел рядом с внуком.
— Что-то сегодня твоих щеглов не слыхать? — заворачивая самокрутку, с ядреным табаком, спросил он. — Может ты их покормить забыл, или клетку прибрать?
— Деда, а их нет в клетке.
— Как так? — удивился Степан.
— Я их выпустил.
— Вот это новость.
— Понимаешь, они сегодня так грустно пели. Пели, о том, что хотят на волю. Я их пожалел, — смущённо оправдывался Матвей.
— И давно ты птичий язык понимать научился? — усмехнулся дед. — А вообще, ты молодец внучок. — Он одобрительно похлопал его плечу. — Правильно сделал. А песни их, мы с тобой в лесу слушать будем.
— Дед! — вскочил радостно на ноги мальчуган. — Давай прямо сейчас сходим их проведать.
— Ну что же, дело хорошее — пойдём, заодно ягод наберём, их нынче полно, бери не хочу.
На окраине деревни, через Иванов луг в сторону леса шагали двое. Высокий седой старик и мальчишка лет двенадцати, который нетерпеливо подпрыгивал во время ходьбы, торопя своего спутника. Вдруг кто-то их окликнул. Обернувшись, они увидели, как к ним на всех парах бежит Варенька. Подбежав поближе, запыхавшись, спросила:
— Дедушка Степан, а вы куда с Матвейкой?
— Да вот, внучок мой своих щеглов выпустил, так мы в лес идём их проведать. А коли не встретим, так ягод наберём на варенье.
— Ой какой ты молодец Митя, — она весело дёрнула его за рукав.
— Подумаешь? — отведя глаза в сторону и ковыряя носком ботинка землю, смущённо ответил он.
— А можно мне с вами? — жалобно пропищала девочка, глядя на Степана.
— Отчего же нельзя? Пошли. Только сбегай мамку предупреди, да корзинку не забудь. А мы тебя здесь, на лугу подождём.
— Я мигом! — радостно закричала Варенька, бросаясь в обратный путь.
Дед тем временем, постелил пиджак на траву.
— Садись Матвей, будем ждать твою невесту, — хитро прищурившись, улыбнулся он.
— Ну, деда, ты скажешь? — окончательно смутился мальчик.
Через некоторое время на краю деревни показалась Варенька, она бежала, весело размахивая корзинкой. В оранжевом сарафане, в голубой косынке. И будто бы не бежала вовсе, а порхала, как бабочка над луговыми цветами…