5
1 См.: A Conversation on Information. An Interview with Umberto Eco, by Patrick Coppock, February 1995. Р. 6. (Source: http://www.cudenver.edu/~mryder/itc_data/eco/eco.html 1 и)
(обратно)6
Так, последний роман Остров накануне не только по содержанию, но и по форме — манифестация «страстей по барокко» (специфика итальянского языка данной эпохи, воспроизведенная в этом романе, играет не последнюю роль в «дидактических и слегка садистских играх» Эко с его переводчиками). По его собственным словам, «здесь есть все, что должен иметь роман: сага о Ферранте, неожиданно возникающий брат, роман-в-романе, пытки, маневры Мазарини, готового пойти на все что угодно, чтобы заполучить секрет punto filo — остановки времени, что в конечном счете позволило бы юному Роберто познать вечность. Наконец, здесь есть «остров предшествующего дня», расположенный на 180-м градусе по меридиану, где согласно сюжету расположена линия поворота времени […] Фантастический повод для размышления о времени на фоне бесконечных философских комментариев отца Каспара Вандердросселя». (Цит. по: Umberto Eco, le Pavarotti de I'ecriture // L'evenement du jeudi. 1996. 22–28 fevrier.) Читатель может получить всевозможные сведения о развитии науки и техники в XVII веке, который Эко избрал ввиду его «взрывного» характера. Короче говоря, это во всех смыслах «эковская» книга, со всей присущей ему эрудицией и интеллектом, которой, тем не менее, по мнению критиков, недостает самой малости — магии Имени розы. (Цит. по: Umberto Eco, le Pavarotti de I'ecriture II L'evenement du jeudi. 1996. 22–28 fevrier.)
(обратно)7
См.: Eco U. Apocalypse Postponed. Indiana University Press, 1994. Р. 45.
(обратно)8
Среди недавних коллективных публикаций, в том числе и материалов международных конференций, посвященных романам и академическим текстам Эко, можно упомянуть следующие: Bachorski H. J. (ed.) Lecturen, Aufsatze, zu Umberto Eco «Der Name der Rose» (Goppingen: Kummerle, 1985); Giovannoli R. (ed.) Saggi su «Il Nome della Rosa» (Milano: Bompiani, 1985); Haverkamp A., Heit A. (ed.) Ecos Rosenroman. Ein Kolloquium (Munchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1987); Magli Р. (ed.) Semiotics: Storia Theoria Interpretaziune. Saggi intorno a Umberto Eco (Milano: Bompiani, 1982); Burkhardt A., Rohse E. (eds.) Umberto Eco. Zwischen Literatur und Semiotik (Braunschweig: Ars et Scientia, 1991); Stauder Th. (ed.) «Staunen uber das Sein». Internationale Beitrage zu Umberto Ecos «Insel des vorigen Tages» (Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1997); Bouchard N., Pravadelli V. (eds.) The Politics of Culture and the Ambiguities of Interpretation: Eco's Alternative (New York: Peter Lang Publishers, 1998); Petitot J., Fabbri Р. (eds.) Umberto Eco: Au nom de sens. Les actes du Colloque a Cerisy-la-Salle, 1996 (в печати), Eco in fabula: Umberto Eco dans les sciences humaines (Leuven, 1999, конференция) и др.
(обратно)9
К слову об Интернете: у Умберто Эко есть своя страница в Интернете (Eco's Home Page), где можно ознакомиться с его биографией, почитать интервью, некоторые из лекций, рецензии на его книги, а также принять участие в электронных конференциях по Эко
(обратно)10
Цит. по: Костюкович Е. Маятник Фуко — маятник Эко… // Иностранная литература. 1989. № 10. С. 225.
(обратно)11
Эко У. Заметки на полях // Имя розы. М., 1989. С. 429.
(обратно)12
Eco U. «Reply», in Eco U. Interpretation and overinterpretation (Cambridge University Press, 1992). Р. 139.
(обратно)13
Например, можно задаться вопросом: насколько «чрезмерной» является феминистская интерпретация произведений Умберто Эко? Поклонники Эко не оставляют в покое проблему отсутствия или двусмысленного присутствия женских персонажей в романах Эко, дискутируя в Интернете о том, не является ли Эко сексистом. Из числа феминистских теоретиков Тереза де Лауретис предложила, на мой взгляд, несколько весьма интересных выводов в результате анализа Имени розы и других произведений Эко. Так, она полагает, что единственный женский персонаж в романе — безымянное и безмолвное тело — символизирует natura naturans, досимволическое или досемиотическое состояние или, как сказала бы Юлия Кристева, материнскую chora. В целом же ассоциативная цепочка «женщина-мать- церковь-истина-смерть» выстроена, по ее мнению, очень точно. Не менее любопытное феминистско-семиотическое прочтение может быть осуществлено в отношении эссе О языке рая: Адам открывает, вслед за Якобсоном, поэтическую функцию языка и испытывает дерридианскую и хайдеггерианскую страсть к ложным этимологиям. Находясь ближе к Богу, чем Ева, он чувствует, что различие существует. У Евы имеются свои причины заниматься лингвистикой и поэтикой: знакомство со змием открыло перед ней существование долингвистических факторов в семиотической сфере, и теперь она глубоко увлечена семанализом. Т. де Лауретис заключает, что Адам и Ева покинули рай, как только они начали играть с языком и раскрыли, что однозначного соответствия между означаемым и означающим, предусмотренного эдемским кодом, не существует, так же как не существует и паритета в отношениях полов, что и отражает человеческий язык. Так началась история. (См.: T. de Lauretis «Gaudy rose: Eco and narcissism», in Technologies of Gender (Indiana University Press, 1987). Р. 51–69.)
(обратно)