— Дорогу Верховным Жрецам! Дорогу Служителям Богам!
Впереди бежали юноши и девушки, разбрасывая лепестки. Сзади шел мужчина, вопящий во всю глотку и провозглашающий начало Великого Шествия.
— А сейчас начинается самое интересное, — оживилась Мелиора, — Парад Богов.
====== Начало конца ======
Все замерли в ожидании чего-то загадочного, непостижимого, как сами боги. Жрецов.
Они спустились с гор, молчаливые, горделивые, мрачные, хранящие в себе тайны мироздания. С малых лет они живут отрешенно от мира, от сует и мирских забот, но раз в году, в эту священную ночь, когда забываются все войны, а король с бедняком на равных, они оказывают Керьону честь своим присутствием.
Медленно, торжественно вышагивают они по улицам этого города, их лица бледны и бесстрастны, как у статуи. Они безымянны и безлики, их взгляды смотрят в глубь, в самую суть. Все собравшиеся здесь короли преклонили перед ними колена, ибо боги не ведают ни чинов, ни титулов, ибо для них все смертные лишь муравьи, копошащиеся в своем маленьком материальном мирке.
Впереди всех идет Верховная Жрица, чья покровительница — Первородный Жнец. Бритая голова её бела, как камни мостовой. У неё была горделивая осанка и торчащие кости. Она словно ходячий скелет, глаза её впалые, а губы бледные. Одежды её белые, подол платья волочится за ней. За Верховной Жрицей идёт Верховный Библиоткарь, жрец Хранителя Знаний. В руках он несет книгу, покрытую пылью. Священную книгу. Сочинения первого жреца, написанные на мертвом языке. До сих пор её до конца не расшифровали. Кое-где текст размыт слезами. На страницах пятна крови. Говорят, в длительной агонии первый жрец выводил букву за буквой, собирая остатки разума. Рядом с Верховным Библиотекарем идет ещё молодая девушка, Любящая, жрица бога любви. Она единственная, чьи губы тронула едва заметная улыбка. Самая юная и самая здоровая на вид. С собранными наверх волосами в узел. И розоватыми губами. Если чуть приглядеться, то в её глазах застыло то выражение, которое обычно у пьяного человека. А её лицо какое-то застывшее. Тянется, тянется вереница жрецов. Мудрость и силу разных богов они хранят, одеты они в белые просторные халаты, несут в руках атрибутику своих богов.
Любящая взобралась на помост и раскинула руки, оглядывая толпу внимавших её людей.
— Этой ночью мы собрались здесь, забыв все войны, распри, вражду. Ибо отныне и до рассвета вы не короли и подданные, не аристократы и нищие, не сильные и слабые. Этой ночью вы забыли о своей национальности, своей силе, своём положении, своей расе. Не посмотрит один на другого с ненавистью и не возжелает смерти другого, ибо это ночь перемирия и любви. Этой ночью мы не чины, не имена, не народы и не расы. Мы — дети богов, и сердца наши и дыхания едины. Этой ночью мы собрались, дабы восславить богов и их творения и подарить Вселенной свою любовь, как боги подарили нам свою. Мы прославляем Природу как храм истинной чистоты и гармонии. Мы прославляем Расы, ибо сильны они духом и хранят два начала, ибо они шедевр, созданный богами. Мы прославляем тварей живых, но неразумных, ибо они дети природы и наши младшие братья и сестры. Мы прославляем все живое и неживое, небо, солнце и землю, ибо во всем есть Боги. Мы прославляем саму любовь, ибо это подарок Богов!
— Славься, любовь! Славьтесь, боги! — кричали все столпившиеся хором, кроме безмолвных фей.
И запела толпа гимн мира, в котором пелось о зеленых полях, высоких горах, лесах, морях и океанах, степях, пустошах и долинах, о заснеженных просторах и пустынях, о небе, о ветре и пламени.
— Подумать только, — покачала Ангуль головой, — Сегодня ночью они словно один организм. А завтра всё будет как всегда, и войны и ненависть продолжится. Завтра утром короли снова станут королями, а нищие — нищими. Они ведь верят в разных богов, как же так?
— Просто полное познание божественной природы невозможно, и конфликты на религиозной почве не уместны. Так что все мы правы и в то же время неправы. Ты заметила, что у богов нет имен? Имена им придумали мы, простой народ. Жрецы не пользуются ими, ибо считают, что имя — это мирское.
Короли и королевы склонились. Ангуль впервые увидела свою императрицу, Ахель. Она недавно взошла на трон, но уже наделала шума. У неё были черные волосы с крупными волнами и вуаль. В ней чувствовалась горделивость и усталая мудрость. Красная юбка вздымалась при каждом движении, побрякушки трещали. Королева Эстрая была её полной противоположностью, воплощение Севера. Могучая, широкоплечая, в простой шерстяной тунике и бриджах. Но её лицо было воинственным, неистово решимым, а глаза холодно поблескивали, серые, словно лёд. Император Подзвездной Империи был черноволос, косоглаз, высок и худ, и каждое его движение было выполнено с изяществом и лёгкой брезгливостью. Его губы были поджаты, он весь был разодет и разукрашен, словно кукла. Утонченный. Надменный. Король Анлоя, столицей которого был Керьон, выражал смирение и скуку, всё его лицо как бы говорило: «заберите меня отсюда». Король горных эльфов в кои-то веки присмирел, и его лицо было кротким. Рядом с ним король лесных эльфов, кудрявый и пузатый, тихонько усмехался. Королева големов неуклюже склонилась, глядя вниз. Король и королева эльфов (хотя я подумала, что это близнецы) не летали, они были на земле, без сопровождающего их мальчишки. Король гномов оперся на свой топор и глядел на жрицу с недоверием и даже в какой-то степени укором. Королева русалок в воде просто опустила голову.
— Внемлите мне, о короли родов, ибо вы такие же, как и те, что подчиняются вам, и сравняет вас рука жнеца. Помните о кончине вашей, ибо скоротечна ваша жизнь, помните о том, что вы дети богов и равны вы перед ними. Благословляю я вас и подданных ваших, правьте мудро, и будет ваш путь легок и долог, и не станет мутным ваш рассудок.
— Да восславятся боги, — нестройным хором сказали правители.
И тут у Ангуль заурчало в желудке.
— Эх, приятель, тут такое свершается, а ты бурчишь, — вслух сказала она своему чреву.
— Это в лишний раз доказывает, что ты живая, — Мелиора порылась в сумке, — Я закажу еду. Что будешь?
— А разве сейчас все не на параде? — изумилась Ангуль, — Мне кажется, что, когда все вокруг прославляют равенство и любовь, заказы немного неуместны.
— А почему нет? — искренне удивилась Мелиора, — Боги богами, но есть-то надо. Да и к тому же, церемония скоро закончится.
Все столпившиеся внизу, как по команде, задрали головы и стали считать.
— Ась? Чего? — Ангуль захлопала глазами, — Что я пропустила?
— Ничего особенного, — успокоила подругу Мелиора, — Сейчас будет отчет до конца последнего дня уходящего года.
Некоторые были радостными, некоторые плакали. Некоторые махали платочками. Кто-то запустил салют. Группа детей пустила предварительно подожженные кораблики по воде. Русалки, улыбаясь, провожали их взглядами. Кораблики, светящиеся разными огнями, плыли по темной воде и скрылись за домами. Красивое было зрелище.
— Люди прощаются с уходящим годом, — объяснила Мелиора, — Примета у здешних жителей такая, отпускать все то, что было в этом году и встречать новый обновленными и свободными.
Отчет закончилось. Толпа громогласно воскликнула «ура» и начала редеть. Все стали разбредаться кто куда. Жрецы произнесли ещё одну пламенную речь о новом годе и ушли.
— Ну вот, теперь можно. Тебе что заказать?
— Не знаю, — я задумалась, — Хотелось бы какого-то разнообразия. Может, кухню Подзвездной Империи?
— У них либо перебродившее, либо сырое. А ещё они едят насекомых.
— Помнится, мы с семьей ели вымя, — вспомнила я, — Вкусно было…
— Фу! — Мелиора брезгливо сморщила нос.
— Какой избалованный городской ребенок! — восхищенно сказала Ангуль, — Ну, а что насчет северян?