Всё это она выпалила на одном дыхании, которое волшебным образом не закончилось.
— Всё это интересно и безусловно увлекательно, но сейчас мы бы предпочли отправиться к оракулу Вердите.
— А, эта! — ничуть не обидилась прерванная болтунья. — Она здоровская эта, как там её, оракул, бабка что надо! Но очереди к ней просто о-гро-мны-е!
— Так мы пойдём или так и будем сидеть всю ночь? — нетерпеливо спросила Ангуль.
— Конечно, следуйте за мной!
И они вышли навстречу полуразрушенному Керьону. Теперь его улицы не были праздничными. Многие дома были разрушены, големы остраивали их заново или таскали повозки с трупами. Больницы были переполнены ранеными, многие сидели на крыльцах, храня молчание. Уставшие целители сновали туда-сюда, таскали лекарства и припасы. Погребальные костры и места захоронений тоже были переполнены. Чёрный дым разлетался вокруг, пахло гарью, грязью и кровью. Сам город надел траурную маску.
— Такая короткая война, а такие последствия, — потрясённо сказала Ангуль.
Многие носили траурные одежды. Какая-то женщина плакала и рвала на себе волосы. Девушка с венком на голове и надписью на тунике «ОБЩИНА ДРУЗЕЙ» вела группу грязных детей в одинаковой одежде. Ещё одна женщина пыталась накормить грудного ребенка, но у неё не было молока. Рвущая на себе волосы заметила это и вызвалась помочь, сказав, что её ребенок и муж погибли.
— Два дня, — тихо ответила Рихит. — Причём наши тоже приложили к этому руку. Они не особо смотрели, куда бьют, их главной целью была ликвидация врага. Не представляю, что бы было, если бы ты не убила императора.
— Ахель предоставила бы нам свою армию, а Хильдагра — свою, — вставила Мелиора. — Подключились бы феи с союзе с лесными эльфами. Всё это вылилось бы большую войну. И было бы намного больше потерь, чем сейчас. А они и сейчас приличные. Согласно данным, погибло в городе десять тысяч из полуторамиллионного населения (считая приезжих). Выведено из строя пятнадцать тысяч. А тогда пошибло бы больше половины.
— Но… — пролепетала Рихит.
— Но Ангуль убила императора, тем самым заставив отступить вражескую армию. Почтение и преданность правителю является особенностью менталитета горных. У них сохранился кастовый строй общества. На самой верхушке их социальной пирамиды стоит император, статус которого сравним с божественным, то есть их император — бог на земле. Так что у него многочисленная охрана, осуществляющая защиту тела короля, его души и его сновидений — то есть всех путей его убийства. Как ей удалось его умертвить, я не представляю.
Ангуль молчала, чувствуя себя последней лгуньей. Метка горела, предупреждая её, чтобы она держала язык за зубами.
— Узрите же стену, отделяющую мир богатых и могущественных от мира отбросов! — воскликнула Рихит, взмахнув рукой в сторону высокой серой стены. — Впрочем, сейчас разницы вы не увидите. Единственный плюс войны в том, что она всех уравнивает.
— А по-моему, только усиливает различия, — пробормотала Мелиора.
Они подошли к воротам, по сторонам которых стояла стража. Увидев Рихит, они приветственно кивнули и открыли двери.
Взорам девушек открылись мрачные, грязные улицы и переулки. В воздухе витала изумительная смесь ароматов нечистот, грязных тел, гниения и дешёвой выпивки. Жители были под стать этим улицам: грязные, с посеревшей кожей и распухшими от беспробудного пьянства лицами, в лохмотьях, через дырки которых просвечивались костлявые тела. Какой-то мальчик стащил у мужчины кошелёк, и тот погнался за ним, выкрикивая такие слова, от которых и Цайиль бы покраснела. У кабака к стене юноша прижал девушку, совершая недвусмысленные телодвижения, а из самого бара доносились бранные частушки и громкий смех. На площади старушка раздавала голодающим бесплатные супы. К ней выстроилась очередь, тянущаяся через всю улицу.
— И почему они живут в таких условиях? — спросила Ангуль, зажимая нос.
— Корни имеют значение, — ядовито сказала Рихит. — Если твой отец — могущественный маг, или мать — могущественная ведьма, то ты купаешься в роскоши. Если твой отец — портовый нищий, а мать работает в бордели, который он периодически навещает, то… сама видишь. Мой знакомый был сильным медиумом. Народ любил его, он всегда одевался в лучшие ткани, а его усадьба была одной из самых красивых в городе. В результате несчастного случая он лишился своих способностей и переселился сюда. Теперь его уж не отличишь от местных жителей.
— Не люблю города, — тихо сказала Мелиора.
— А если ты узнаешь, кто твоя семья, ты уедешь? — повернулась к ней Ангуль.
— Нет, — ещё тише ответила Мелиора.
Она ещё помнила его серые глаза, которые, как бы широко он не улыбался и как громко не смеялся, всё равно оставались холодными и пронизывающими. Когда он уходил, они стали ещё холоднее, ещё грустнее. Ей хотелось побежать за ним, но ноги будто вросли в землю. Ледяная принцесса, сидящая у костра со своими друзьями.
Наконец они дошли до деревянного домика. На дверях висел оберег с колокольчиком. Не успели они подойти, как двери распахнулись, и в проёме показалась девушка и пригласила их внутрь. Рихит, откланявшись, ушла, оставив девушек наедине с ней.
На кухне хлопотала Арни. Её часто принимали за саму провидицу, но разве станет провидица сама варить похлёбку и встречать гостей? Нет, провидица всегда сидит в комнате, куда не проникает солнечный свет, колдуя над хрустальным шаром, зажигая свечи, гадая по костям и бормоча невразумительные речи о линиях судеб. И иногда разговаривая с чёрным котом. А мирскими заботами за неё занимается служ… ученица.
Правда, эта провидица не гадала на костях, предпочитая вскармливать их кошке. Да и кошка была не чёрной. Она вообще не имела шерсти, зато у неё были большие белые глаза, светящиеся в темноте, которые очень пугали Арни. Она не пользовалась оберегами и хрустальными шарами, предпочитая гадать на воскурениях, о происхождении и составе которых предпочитала умалчивать.
Когда посетительницы вошли, Арни поспешила проводить их на кухню. Гостиная окуривалась после некоторых гостей, после прихода которых Арни каждый раз снились кошмары и вяли цветы. Она с сожалением посмотрела на скукожившиеся цуккуленты. И ведь они были её любимыми…
— Сейчас наставница немного занята, — сказала Арни, насыпая овощи в кастрюлю, кипящую над зелёным пламенем.
— Насколько я помню, варить на этом пламени можно не больше пятнадцати секунд, — прокомментировала Мелиора. — А прошло уже двадцать.
— Ой!
Девушка сняла котелок и разложила овощи по тарелкам. Затем она вылила соус из другой кастрюли, которая вздрагивала и тихо ругалась. Ангуль, выпучив глаза, наблюдала за этим.
— Это из магической кулинарии, — разъяснила Мелиора, — Конкретно этот вид соуса нужно непременно приготовлять в особых кастрюлях, так называемых «живых», хотя я сомневаюсь в наличии у них сознания.
— Ты в первый раз готовишь? — сочувственно спросила Ангуль, видя, как она пытается поймать убегающую кухонную утварь.
— Этим способом — да, — запыхавшись, сказала девушка, махнув рукой. Мелиора поймала кастрюлю. Та послушно легла в её руки и замурлыкала, в этом Ангуль готова была поклясться всеми винами мира, — До этого госпожа не позволяла мне пользоваться магией. Госпожа учила, что я сначала должна научиться пользоваться обычными силами, и только потом магическими.
— Не совсем правильный способ, потому что человек является существом магическим, — задумчиво сказала Мелиора, — Не знаю, как в других мирах, но в этом точно. Магия является частью нашей души и отрицать её глупо, — она покосилась на меня.
Девушка ничего не ответила. Она забрала у Мелиоры кастрюлю и принялась поливать еду соусом. Пахло просто потрясающе, но только пахло. Когда Ангуль попробовала, то её чуть не вырвало.
— Ужасно, да? — расстроилась девушка.
— Да уж, готовить — это явно не твоё призвание, — честно сказала Ангуль.
— Блюдо сделано не по правилам традиционной столичной кухни, — сказала Мелиора, ковыряясь в тарелке.
— А вы по какому вопросу пришли? — перевела тему служанка.