– Так давно ли вы, девочки, знакомы? – спросил папа.
Мы со Стейси переглянулись.
– Вроде как два года, – ответила она. – Моя семья переехала сюда из Вашингтона, штат Колумбия.
– Большая перемена, – заметила мама, положив на тарелку парочку энчилад и передавая ее Стейси.
– Огромная, – подтвердила Стейси, взяв тарелку. – Я точно попала на другую планету. Но мне нравится. И ребята здесь славные. – Она улыбнулась мне, и мне стало стыдно за то, что я пожалела о своем приглашении.
– Братья и сестры? – коротко спросил папа.
– Две сестры и брат, – ответила она. – Все старше меня.
– Вот как, наверное, они баловали тебя? – предположил папа.
– Вы шутите? – Она рассмеялась. – Только и делали, что изводили меня!
Мама передала мне папину тарелку, и я боковой стороной вилки отделила для него кусочек лепешки.
– Чем же они изводили тебя? – спросил он и взял в рот кусочек энчилады с вилки.
– Ну, они жестоко дразнили меня и вечно пытались сваливать на меня ответственность за свои проделки. Безнадежные неслухи.
– А какая из их проделок с тобой была самая плохая? – спросил папа, проглотив еду.
Он быстро умел находить общий язык с людьми, особенно с детьми. Просто мастерски. Такая уж у него работа. Это могло показаться допросом, хотя, должна признать, что Стейси, видимо, ничего не имела против. Пока я быстро подсовывала папе кусочки лепешки, пытаясь прервать его допрос, она рассказала, как один раз ее брат наврал мальчику, который ей нравился, что у нее вши.
– Мой отец – психотерапевт, – пояснила я Стейси, когда она закончила свою вшивую историю.
– И порой забывает, что здесь он не на работе, – добавила мама, но нежно улыбнулась отцу. Выдав свою фирменную «любящую» улыбку. Теперь, покончив с готовкой ужина и пропев с ним оперную арию, она стала более благодушной.
– Ого! – воскликнула Стейси. – Нормально.
– А как насчет твоих родителей? – спросил папа. – Какой работой они занимаются?
– Ну, мой отец как-то связан с компьютерами, – ответила она. – На самом деле он остался в штате Колумбия. Они развелись. По этой причине мы в основном и переехали. В общем, у меня совершенно неблагополучная семейка.
– Таких большинство, – заметил папа, благожелательно улыбнувшись Стейси.
Стейси потыкала энчиладу вилкой.
– Мои сестры и брат остались с ним, но мне захотелось жить с мамой, вот я и приехала сюда с ней.
– А как ты восприняла их развод? – спросил папа.
– Переживала, – ответила Стейси. – Наша жизнь мгновенно вроде как пошла шиворот-навыворот. Отец не очень-то щедр в плане алиментов, а до меня ему и вовсе нет никакого дела. К тому же я вообще не понимала его. А мама теперь работает в офисе своего брата. Потому мы и перебрались сюда. Ее брат живет в Блэк-Маунтин и помогает нам выкрутиться. – Она сидела, опустив глаза, и продолжала ковырять вилкой энчиладу. – Короче, откровенно говоря, у нас сплошные неприятности.
Теперь я уже определенно радовалась, что пригласила ее. За какие-то полчаса она превратилась из некой исключительно красивой принцессы в девчонку, которой действительно нужна подруга.
– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такие испытания, – сочувственно произнес папа.
– Молли, почему бы тебе после ужина не показать Стейси наши владения? – предложила мама.
– Я так и хотела, – откликнулась я. – Можно, она покатается на твоем велосипеде?
– Конечно, – сказала мама, послав мне свою «любящую» улыбку, и я почувствовала, как мне повезло с семьей.
6
После уборки кухни я вывела из гаража мамин велик, и мы, активно крутя педалями, выехали на экскурсию по Моррисон-риджу. Доехав до Адского провала, мы слезли с великов и поплелись с ними наверх пешком.
– Здесь невозможно проехать на велике, – пояснила я и поведала ей, как однажды, пытаясь съехать с Адского провала, свалилась и сломала руку.
Мы уже преодолели половину пути до вершины и с трудом дышали, когда Стейси спросила:
– Что случилось с твоим отцом?
– У него рассеянный склероз, – ответила я.
– А он может хоть как-то действовать?
– Ну, как ты могла заметить, с языком у него все в порядке, – сказала я, и она рассмеялась. – Но не только. Он еще может поворачивать голову и шею, но больше уже ничего. Большинство людей не справляются с такой болезнью, но он просто делает, что может, несмотря на ухудшение.
– Круто, – сказала она. – Он у тебя такой славный. Как грустно, что он… в таком положении.