Слава Богу, что наш человек все-таки доверчив и дверь открывает. А уж дальше все от тебя зависит, от твоего умения расположить к себе и -- если угодно -- от личного обаяния... Я врал, я отчаянно врал, но делал это ради поиска истины и не испытывал никакого стыда. Для начала, впрочем, я говорил правду: я ищу человека. А вот дальше... дальше по обстоятельствам. Ежели дверь открывала дама, а из квартиры доносился звук телевизора ("Любишь ли ты меня, Луиза Фернанда?" -- "Ах, нет! Я не люблю тебя больше, дон Жопалес, хоть ты и разбил мое сердце"), то я смело врубал баечку про свою сестру, которую бросил муж-подонок с двумя малютками на руках. По слухам, этот негодяй снимает жилье в этих домах. Как правило, мою ложь встречали с пониманием... В квартирах, где правил зеленый змий, я объяснял, что ищу кореша... баба -- стервь такая! -- его запилила, стакан мужику принять не дает... вот и приходится ему угол снимать. Не слыхали, мужики, про кореша моего?.. Ветеранам я говорил, что ищу подонка -- нового русского, который -- сволочь такая! -- обобрал меня в одной "пирамиде", а теперь скрывается... Однажды дверь мне открыл азербайджанец. Ему я сказал, что ищу бывшего мента, который -- сволочь такая! -- еще и член РЕЕ. Азербайджанец даже пригласил меня выпить и пожелал успеха.
В три часа мы с Купцом встретились, пообедали и посидели на скамеечке в сквере. Ноги уже гудели, и сидеть на солнышке, покуривая, было приятно. Мы обсудили результаты наших трудов. Они были похожи в количественном отношении -- Леня отстал от меня всего на четыре квартиры. Мы посидели, покурили, разглядывая по-весеннему соблазнительных девушек, и разошлись работать.
До десяти вечера мы ворошили каменные муравейники. Мы разговаривали с бабушками и дедушками, врачами, рабочими, наркоманами, алкашами, беженцами из Чечни, переселенцами из Прибалтики, коммунистами и антисемитами, любителями собак и собаконе-навистниками, огородниками, демократами, инвалидами, полиглотами, битломанами, домохозяйками, спившимся прапраправнуком великого русского хирурга... Мы получили информацию о двух квартирах, где торгуют героином. И об одной, где живут террористы, готовящие покушение на губернатора Яковлева. Нас называли сынками, молодыми людьми, масонами, чекистами, ворами-домушниками и ворами просто, коллегами, ментами, суками, господами и товарищами. Кем нас только не называли!
Мы обнаружили четыре квартиры, в которых сдавались комнаты. Все четыре случая не имели к нашему Трубникову никакого отношения.
В десять вечера мне на трубу позвонил Леньчик и сказал, что пора завязывать -- ни голова, ни ноги уже не работают. Я согласился. За одиннадцатичасовой рабочий день мы едва осилили треть списка._
* * *
_Купцов:
Не знаю, как Димка, а я за вчерашний день умудохался вконец. Димка, кстати, и сделал больше меня. Он вообще, кажется, двужильный и вгрызается в дело с энергией отбойного молотка в руках Стаханова. Наш работодатель, господин Брюнет, считает, видимо, что мы пашем за деньги... За деньги так не пашут. Петрухин дает "последнюю гастроль", прощается с ремеслом. И я отлично его понимаю. Я помню, как мне было тяжело, когда осознал, что все -- я больше не мент... А ведь я, в отличие от Димки, уходил довольно медленно. Я передавал дела и даже, когда был уже формально уволен, еще "консультировал" ребят. Но потом я осознал -- все. И затосковал. Я совершенно не представлял, чем буду заниматься.
Варианты были: адвокатура, частные детективные конторы. Один шустрый еврей (он у меня как-то по делу проходил) предложил даже романы строчить. "Послушайте, Леонид Николаич, -- сказал он, -- хорошие бабки будем делать. У вас опыт, у меня литературный дар. Вы рассказываете, я таки пишу... Придумаем персонаж типа Марининой. Баба-сыщик с огоньком, пистолетом и сиськами: 95-58-100! Раскрывает все дела через постель. Успех! Тиражи! Бабки! Ваши -- 30%". Я ответил, что, как раскрывать дела "через постель", я не знаю. Он сказал, что -- ерунда, главное побольше стрельбы и секса. Я отказался. Он звонил еще дважды: 40%?.. 50?.. Я разозлился и ответил, что пусть он сначала сделает операцию по перемене пола. Он звонить перестал. Недавно я узнал, что он все-таки строчит романы под женской фамилией и имеет успех. Ба-а-лъшие сиськи!
Я тяжело переживал свой уход. Но ни в какую адвокатуру или в частные детективы, разумеется, не пошел... Я решил взять тайм-аут и начал бомбить на "антилопе". Потихоньку успокоился, остыл. Но когда вдруг нарисовался Петруха, я понял, что остыл, как прогоревший костер: снаружи пепел, а попробуй-ка сунуть руку внутрь -- обожжет... Я Петруху отлично понимал.
...За вчерашний день мы отработали процентов тридцать наших коммуналок. Безрезультатно. Теоретически это приближало нас к Трубникову... Но только в том случае, если Димка прав и Трубников действительно обитал в этих домах.
Сутра мы продолжили обход. Время для поквартирного обхода было, казалось бы, не самое удачное -- первомайские праздники закончились, но начинались уже торжества, приуроченные к пятидесятипятилетию Победы. Сплошь нерабочие дни. Народ массово выезжает на фазенды... Но мы работали с обитателями коммуналок. У них дач, как правило, нет.
С десяти утра (надо же дать людям выспаться) мы начали обход. Звонок... Шаги за дверью... Кто?.. -- Здрасьте. Мне (определяешь по голосу возраст и по распечатке прикидываешь, кто из жильцов этой квартирки под возраст подходит) Марь Ванну... Если дверь открывают -- начинаешь работать. Если нет -- все равно начинаешь работать через дверь или через цепочку. Врать, уговаривать, объяснять, что ты не бандит, не вор, не мафия... Когда дверь открывают -- работать легче. Разговор получается доверительней... или не получается. Но в целом с обитателями коммуналок легче. В новорусскую-то квартиру без формы и ксивы вообще не сунешься.
Дверь... кнопки... звонок... Кто?.. Здрасьте, мне Антоновых... звук замка, звяканье цепочки... Прошу прощения, но я ищу брата (свата, друга, коллегу по работе). Говорили, что он здесь комнату снимает... А кто это тебе говорил? Ты зачем пришел? Наводчик? В "Кресты" захотел?
Или: "Ой, зайдите, пожалуйста... ой, брата ищете?"
Или: "Ничего не знаю. Вали отсюда".
Или: "Вы из собеса? Из поликлиники? Водопроводчик?"
Или: "Какую Марь Ванну, идиот? Она умерла год назад!"
Или: "Заходи, братуха! Похмелиться надо, а один не могу, в глотку не лезет..."