Этот выход Разумом зовём,
Пусть пребудет он всегда с тобой.
Пусть не кружит голову твою
Ни слава, ни людская чернота,
Ни долгожданная радость,
Ни не званная печаль.
Пусть он будет светлым до конца.
Все знают, что в восхождении нужна лестница. И многие своё восхождение представляют в виде лестницы. Но мало, кто знает или подумает, что та же самая лестница является помощью в преодолении пути.
Вот Дэв решил строить лестницу из поступков, чтобы эта лестница восхождения, этот путь творения дел человеком, ему же и помогала. И ещё он хотел, чтобы человек считал, что эта лестница такая близкая, знакомая, родная была частью его самого. И самое главное, самое интересное, чтобы человек мог всегда с лёгкостью носить эту лестницу с собой и возвышаться.
Бог поступков долго, очень долго думал, как же ему построить подобное, чтобы Время – его противник не узнало, не догадалось и не сломало его лестницу восхождения:
– Как лестницу мне изобразить,
Как сделать невидимой её?
Чтоб Время не смогло
Все тайны узнать творения моего.
Я часто бываю обессилен,
Поступки разные у всех.
Кому-то в ширь идти,
Кому-то вниз, кому- то вверх.
Я знаю твёрдо лишь одно,
Искусство, мастерство
Это Жизни естество.
Я спрячу всё, я смогу,
Путь восхождения сохранить
И человеческую мысль
Крыльями полёта одарить.
И эта мысль пребудет
В разных мирах и эпохах
И эта человеческая мысль,
Словно весенний росток
Сумеет красоту подарить.
Я лестницу изображу
Для каждого свою,
В ней человека покажу.
Никто не знает, как Дэв делает свою работу, никто так и не узнал и не догадался, как ему удалось создать путь восхождения человека, но ему удалось плыть против течения и Время оказалось над Дэвом бессильно.
Дэв любил своего помощника и своих учеников, поэтому об их восхождении он тоже заботился, хотя они об этом не знали.
Дцэв, очень любил своего учителя, ему так не хотелось, чтобы люди позабыли о нём и тем более не хотел слышать о Дэве худого, поэтому он стал продолжать дело учителя. Он помогал многим, но его помощь была совсем в другом ибо он не хотел Дэва затмить, а наоборот восславить. Как и раньше он ходил за советом к Дэву, он говорил о том, что ему важно, а не людям, людям и так всё дано.
– Скажи мне, учитель, что мешает людям жить правильно и мудро? – спросил Дцэв.
– Это очень сложный вопрос, Дцэв. – мрачно ответил Дэв, – Дело вовсе не в знаниях, правилах и мудрости, всё дело в умении мыслить. Если этого умения нет, то и о мудрости, разуме и знаниях не может быть речи. Твой вопрос был бы более правильным, если ты спросил, как этому умению научить.
Дэв огорчёно взглянул на Дцэва, затем кивая головой добавил:
– Тот кто родился, должен жить. Тот кто учился, должен учить. Тот кто взял, должен подарить. Это три правила, первая ступень в умении мыслить. Позже возвышение пойдёт само по себе и эта дорога бесценна, её нельзя, никак нельзя сравнивать с богатствами этого мира ибо подобная дорога намного дороже.
– Но эти три правила настолько естественны, что без них невозможно жить. Они обязательно случатся в жизни каждого. – с удивлением сказал Дцэв.
– Да, ты совершенно прав. Только есть кое-что, что этому мешает. Это, то что каждый, один другому в этом мешает. Один в отношении другого становится скрягой, большим скрягой. Но в рождении, учении и получении каждого была эта первая ступень. Это нужно уметь осмыслить, а это не легко. Мысль – это ноша, тяжёлая ноша, с ней нужно уметь жить. Она не так проста, как кажется.
Дцэв понимал Дэва, но он также понимал, что у Дэва не хватает времени, Дэв каждый день живёт в познании, в анализе поступков.
Дцэв смотрел на мир по-другому нежели Дэв. Поэтому он каждый день продолжал учение своего учителя. Точнее он учился вместе с людьми.
Дцэв научил людей разным видам жарки мяса: вкусно мариновать, со специями и без; жарить с овощами и без; кушать с вкусными соусами и без, с травами и без. Он научил солить соленья по разным рецептам, один и тот же овощ мог иметь несколько вкусов. Дцэв учил шить и вязать, не просто, а с украшением, по размерам, вязать и шить по схеме. Он учил их разным видам плетения и вязки, от носков до ковров и они были разноцветными. В то время, как он учил, он учился и сам. Ошибки ремесла были его, Дцэв принимал это. А вот успешное мастерство он относил исключительно мастеру. При этом себя он считал и называл учеником Дэва.
Подобные дела делали и другие ученики Дэва, но у Дцэва получалась лучше.
Иногда люди не знали, кто лучше Дэв или Дцэв, но также, как в случае с Дэвом, они стали всё хорошее приписывать себе, а ошибочное им.