— Я просто искал вас… — ответил Сергей, — сначала думал, вы погибли, потом узнал, что нет.
— Но вы пришли в мой мир-р-р! — завопил Петер.
— Это не твой мир, он общий, мы вместе его создали.
— Да-а? А так умеешь? — Петер махнул рукой, и спасительная дверь, ведущая в реальность, исчезла.
— Умею, — ответил Сергей, и дверь появилась.
Тогда Петер посмотрел на Киру, её сердце поскакало в бешеном галопе, показалось, сейчас проломит рёбра. И что же, что сердце и рёбра виртуальные? Страх, парализовавший тело, настоящий. Такой страх может убить. И ладно. Смерть в имаджинаре, это выход в реал. Болезненный, шоковый, подобный рождению, но выход.
— Нет, — ухмыльнулся Петер, — Не так просто. Тех, кто раньше охотился за нами, остановил Дункан. А вас он остановить не смог. А я смогу, значит, я сильнее. Он думает, что реальный мир главнее мнимого. Он отдал мне имаджинариум. И теперь у него только один мир, а у меня — бесконечность. Нет, вы не должны умирать, тогда вы уйдёте в мир Дункана. Лучше я навеки закапсулирую вас здесь. Вечность рядом со мной? Вам нравится?
Остальное уместилось в один миг. С ладони Петера сорвался заряд белого пламени, и Кира поняла, что когда этот заряд коснётся её, случится что-то ужасное. Сергей вскинул руку, и кристаллики, кружащие в воздухе, замерли; мир вновь встал на паузу. Двигался лишь Сергей, но двигался медленно, будто продавливал грудью силовое поле. Заряд медленно приближался, а Кира пыталась вырваться, она дёргала оказавшейся в западне ногой, чёрт, она была готова, как лисица, попавшая в капкан, перегрызть эту ногу.
Предназначавшийся Кире заряд ударил Сергея в плечо, разлетелся белыми искрами, крик боли в замершем мире показался тягучим рыком. На миг Кире вообразилось, что перед ней оскаленная морда раненного зверя. Захотелось бежать, но выворотень держал крепко, а потом кулак Сергея впечатался ей в висок. Ещё успев расслышать хруст проломленной кости, она в последний раз судорожно, сквозь зубы, втянула воздух.
Холода на самом деле не было, но он всё равно терзал обессиленное тело. Всхлипнув, Кира заставила себя подняться с пола, и тут же рухнула в кресло. Ноги не держали, правая онемела, казалось, её до сих пор крепко держит выворотень. Кира схватила со столика чашку с уже остывшим кофе, громко и жадно глотая, влила в себя. Чашка клацала о зубы, а вкуса совсем не чувствовалось.
Умирая там, приходишь в себя здесь, только приятного в этом воскрешении мало. Кира ещё раз попыталась унять дрожь, потом на подгибающихся ногах подошла к пищесинтезатору. Чай она не любила, она не понимала этот напиток, но сейчас всё равно, сейчас главное, чтобы погорячее, послаще и побольше. Может, тогда отступит выматывающая дрожь.
Громко прихлёбывая из стиснутой ладонями кружки, Кира смотрела на обмякшего в кресле Сергея. И очки, и куртка вновь оказались на нём. Из уголка приоткрытого рта тянулась струйка слюны. Кажется, жив, только застрял в сконструированной им же реальности. Если бы Кира знала, как его оттуда вытащить, вытащила бы, а потом собственноручно убила.
Погибнет там, очнётся здесь. Если здесь не очнулся, значит, и там пока живой. Но как быть с угрозой Петера закапсулировать их в том мире, что бы это не означало? Сергей навсегда останется там, а его тело будет вечно пускать слюни здесь?
Гюнтеру пришлось деликатно покашлять, чтобы Кира обратила на него внимание.
— Значит, разыскала, что он хотел? — спросил Гюнтер, Кира кивнула и отвернулась, отвлеклась на парней в форме, которые, громыхнув об косяк, закатили в комнату скрипящую и вихляющую тележку. На ней, подвернув под себя многочисленные щупальца, дремал эскулап. — Сама-то помнишь, что нашла?
Как она могла помнить, если даже не читала тех документов? Кира пожала плечами, она, не отрываясь, смотрела, как возится, устраиваясь у Сергея на коленях, осьминогоподобная тварь, как впиваются в запястье присоски, как по щупальцам перекачиваются какие-то жидкости.
— Данные можно восстановить, — неуверенно сказала она.
— Не восстановите, всё в моей голове. Устал немного. Отдохну, и… — неожиданно ответил Сергей, и Кира вздрогнула. Сергей попытался стряхнуть с себя эскулапа, но быстро сдался и попросил. — Гюнт, убери эту дрянь. Мне больше нравятся нормальные медсёстры. Чтобы халатик покороче, крестик на шапочке. У тебя такие есть? А ты, Гюнт, правильно сообразил: живы они, и тот и другой. Я видел Петера…
— Ну, предположим, не Петера, а созданный в имаджинаре образ, напоминающий Петера.
— Ты следил за нами? — спросил Сергей.
— Что ты, конечно, нет. За вами уследишь! Нет, правда, только одним глазком. Дело-то серьёзное.