Когда до отца дошло, что я натворил, он обиделся и рассердился.
«Не понимаю, — сказал он. — Принять монашеский обет — значит умереть для своей семьи. Почему ты хочешь умереть для своей семьи?»
Он был прав. Новообращенные монахи получают новое имя и новое имущество, а их прежнее имущество сжигают на погребальном костре. Этот обряд символизирует новую жизнь, которую они выбрали, и означает, что они обрубили связи с родной семьей.
«Ты нас больше никогда не увидишь, — продолжал отец. — Ты этого хочешь?»
Я не смог объяснить ему, в чем дело. Я хотел бежать не из семьи, а от него. Я уже учился в мединституте, но по-прежнему жил дома. Я устал ходить на цыпочках и бояться, что он наорет на меня, устал после института прокрадываться в дом и шепотом спрашивать мою мать, в каком он настроении, и только потом говорить: «Папа, привет». Но была еще одна причина, из-за которой хотелось сбежать. Я искренне хотел постичь духовную истину и был уверен, что мой отец не способен ее понять.
И вдруг такое. Отец спасал меня от ада!
С этой мыслью я взглянул на него, и тогда во мне проснулась надежда. Он был тем же самым, но в то же время другим. Он был похож на человека, умудренного любовью. Он был похож на человека, чьи глаза видели Бога. Истинное знание, что дается каждому в загробной жизни, помогло мне понять его и взглянуть на него другими глазами.
Я смотрел в его глаза, и мое каменное сердце плавилось от любви. Я увидел человека, который был поистине наполнен миром и покоем.
Он не проронил ни звука. Вернее, мы читали мысли друг друга, причем мгновенно.
Впервые я понял, что его отец третировал его так же, как он третировал свою семью. В моей голове пронеслись видения его страданий в детском возрасте, и мне была понятна его боль, потому что меня тоже жестоко били.
«Желание всех наказать так ничтожно!» — подумал я.
«Как и гнев, — сказал отец. — Гнев, как правило, вызван не каким-то событием. Он передается от отца к сыну. Если ты это поймешь, то сможешь остановить гнев, сможешь выбирать, сердиться ли тебе».
Я увидел своего деда. Дедушка был моложе и сильнее того, каким его запомнил я. Он тоже видел Бога. Его не смутило признание моего отца, что гнев передается в нашей семье по наследству. Он кивнул головой в знак согласия, и в этот момент мне стало понятно, что его жизнь тоже была полна боли. Я знал, что за его спиной тоже стоят предки, и каждого переполняет гнев их отцов. Я ощущал их незримое присутствие, понимал их и питал сочувствие к тому поколению, которое заразило гневом меня и отца.
Теперь я ощущал сочувствие своего отца.
«Не передавай гнев своим сыновьям», — попросил он.
Мой взгляд был смущенным. В его ответном взгляде были любовь и доброта. Как я перенял самое худшее от моего отца, так и он перенял самое худшее от своего. Эта мысль пронеслась в моей голове подобно молнии, и я увидел целую череду своих поступков, когда предпочел разгневаться, а не поступить разумно.
«Суждено ли мне вернуться к живым?» — спрашивал я себя. Если суждено, то надо сосредоточиться на любви. Я должен разорвать этот порочный круг гнева в моей семье!
Я посмотрел на отца. Беззвучно, не шевельнув губами, он произнес истину, которую я никогда не забуду. Очевидно, что эти слова исходили из Божественных сфер: «Мой сын, если ты не будешь обманывать себя, о тебе позаботятся Бог, Божественное и Вселенная».
Я вспоминаю его последний день. Это было двадцать лет назад, в Калифорнии, когда он лежал на смертном одре после операции на сердце. Он ловил ртом воздух, надеясь прожить чуть дольше. Ему кололи морфин, чтобы облегчить предсмертные страдания. Когда он умирал, я напоследок коснулся его ног.
Теперь я лицезрел его в загробной жизни — человека, примирившегося с самим собой, человека, понявшего универсальную истину: все сущее есть любовь. Он уводил меня от ада по туннелю, где на стенах виднелись лица из моего прошлого — не только моего недавнего прошлого, но и того, где не было еще меня, но были мой отец, отец моего отца, отец отца моего отца и так далее. Я проходил сквозь строй предков, которые радушно приглашали меня перейти с ними в другую реальность.
Я проваливался в туннель, и руки предков радостно тянулись ко мне и подталкивали меня вперед. Я повернулся к отцу. Я хотел поблагодарить его за чудесное избавление, но его уже не было.
Глава 6
Сквозь туннель