— Во время работы — да. Но на выходные она перебирается ко мне.
— Черт! — Лейтенант провел пятерней по макушке. Немногочисленные оставшиеся волосы он стриг очень коротко, поэтому не разлохматил их. — И давно?
— С тех пор как ее вычеркнули из списка подозреваемых по делу Робертса.
— Час от часу не легче. Слушай, Док, не нравится мне все это. Может, в тот раз мы поспешили снять с нее подозрения? Посуди сам, — продолжал он яростным шепотом, — в городе уже много лет подряд не случалось убийств. Потом приехала она, и человек, у которого она служила, был найден убитым точным, профессиональным выстрелом в голову. Выяснилось, что он оставил ей сто тысяч долларов. А на этот раз пропало кольцо с бриллиантом стоимостью четверть миллиона долларов. Это заметила Сара Стивенс во время опознания трупа, ну и как тебе такое совпадение? Выглядит неправдоподобно, верно? В общем, твоей подружке можно посочувствовать.
— Знаю, — мрачно откликнулся Кахилл.
Глава 23
Лейтенант Уэстер очутился в затруднительном положении. Для расследования ему требовалась помощь всех сотрудников, однако он не хотел рисковать, пренебрегая конфликтом интересов. Впрочем, конфликт мог возникнуть только в том случае, если бы Кахилл дал волю эмоциям, позволил вмешаться в свою работу. Лейтенант считал, что Кахилл в состоянии взяться за расследование, и Кахилл был с ним согласен. Конечно, легче ему от этого не становилось. Но и доверять дело кому-нибудь другому он не желал.
Кахилл знал, что поступает правильно, и все-таки злился, не на то, что лейтенант принял решение, а на то, что решение вообще пришлось принимать. Неужели он что-то упустил, неужели прошляпил? Если все эти убийства совершила Сара — или просто была сообщницей убийцы, чего он не исключал, — значит, он виноват в смерти двух человек. Если бы он не отверг первые подозрения, они были бы живы.
А если Сара ни в чем не виновата — с каждой минутой это предположение казалось все менее вероятным, — значит, произошла какая-то чудовищная ошибка. Да еще этот кулон: возможно, она сама послала его себе, чтобы отвести подозрения. Кахилл еще не знал, поручат ли ему это расследование, но мысленно уже просеивал факты, подробности, версии.
Он попросил разрешения поговорить с Сарой. В глубине души он знал, что с ней все в порядке, но чутье полицейского настоятельно советовало проверить, как она выглядит и как ведет себя. Жесты, мимика и физические реакции могут поведать о многом.
Сару он нашел в бунгало. Она сидела на диване в уютной гостиной, а врач перевязывал ей правое колено. В дверях застыл полицейский. Брюки Сары были разорваны на колене, на коже запеклись ржавые пятна крови. Ее лицо было белым как бумага.
— Что случилось? — спросил он, наблюдая за Сарой издалека.
— Она упала во дворе и рассекла колено, — деловито объяснил врач, накладывая повязку на кровоточащую рану. — Завтра будет побаливать, — предупредил он Сару.
Она рассеянно кивнула.
— Когда ты упала? — спросил Кахилл. — Как это вышло?
— Я не падала. — Голос Сары прозвучал слабо, еле слышно и монотонно. На Кахилла она не взглянула. — Я оступилась и ударилась коленом.
— Когда? — повторил он.
Сара пожала плечами:
— Когда искала телефон.
— Зачем ты искала телефон? — Кахилл уже убедился, что телефонные аппараты расставлены по всему дому. Разбитый телефон в кухне он тоже видел.
— Позвонить. Сообщить… — Она сделала неопределенный жест рукой, указывая куда-то в сторону дома.
— В доме полно аппаратов. Почему ты решила позвонить отсюда?
— Я не знала, где она. И боялась… случайно найти ее— Она впервые посмотрела Кахиллу в глаза. — Но все равно увидела. Меня попросили опознать ее. Я все видела.
Симптомы шока выглядели очень убедительно. А может, она действительно в шоке? Она вела себя, как и следовало ожидать от человека, пребывающего в шоке: сидела неподвижно, а если и двигалась, то медленно, вяло. И была очень бледна. Макияж? И зрачки расширены. Впрочем, они увеличиваются и от глазных капель.
Кахилл ненавидел себя за подобные мысли, но не упускал ни единой детали. Даже если его отстранят от расследования, его наблюдения могут пригодиться. Внезапно ему в голову пришла еще одна мысль: а если и с ним Сара сблизилась только затем, чтобы отвести подозрения или, к примеру, следить за ходом расследования убийства судьи? Если так, она может поздравить себя с успехом: дело Робертса так и осталось нераскрытым. Ему хотелось допросить ее, но разумнее было бы удалиться, уступить место инспекторам, которым поручено это дело. К тому же ему надо проверить еще кое-что.
Он кивнул полицейскому в дверях гостиной и вышел из бунгало, глубоко вдыхая свежий воздух.
— Приблизительное время смерти нам известно? — спросил он у лейтенанта Уэстера.
— Заключение экспертов еще не готово, но я сам видел трупы. Они давно окоченели. Я бы сказал, эти люди погибли… часов двенадцать назад. Или около того.
Дьявол. Как раз в то время, когда он уезжал по делу, а Сара вдруг сорвалась в супермаркет, хотя днем уже ходила в магазин. Свой поход она объяснила внезапным желанием полакомиться банановым десертом. Достаточно ли Сара хладнокровна, чтобы убить двух человек, а на обратном пути задать за мороженым? Или же покупка мороженого была для нее предлогом? Алиби, чтобы показать ему чек и заявить: «Видишь? Вот где я была. У Ланкфордов я не появлялась».
Ситуация с убийством Робертса в точности повторилась. У Сары опять не было свидетелей, которые могли бы подтвердить ее алиби, зато имелся чек из магазина. Кроме того, она никак не могла заранее знать, что тем ему придется на время уехать. Вызов был незапланированным. Неужели она поджидала удобный случай, зная, что рано или поздно его вызовут на работу глубокой ночью? Спешить ей было некуда, она могла позволить себе ждать. В конце концов, ей платили огромные деньги, а желтый бриллиант, приглянувшийся ей, из дома никуда бы не делся.
Но чек из супермаркета она не сохранила. Кахилл отчетливо помнил, как Сара выложила на стол покупки, а чек сразу бросила в мусорное ведро. Если она и вправду хладнокровная, ловкая убийца, выбросив чек, она допустила непростительную ошибку. А может, она еще умнее? Теперь она имел; полное право заявить: «Если бы я знала, что мне понадобится алиби, разве я стала бы выбрасывать чек?»
Господи, так недолго и сойти с ума. Под каким бы углом он ни рассматривал поступки Сары, они представали перед ним в самом неожиданном свете, теряли первоначальный смысл.
Дома он первым делом принялся рыться в мусоре. Пакеты из супермаркета лежали на самом верху, придавленные только банановой кожурой и пустыми стаканчиками из-под йогурта. Он вытащил оба пакета, расправил их и заглянул внутрь. В одном обнаружился чек — скомканный, но целый и сухой, без единого пятнышка.
Чек был пробит в восемь пятьдесят семь. Примерно в то же время, когда Кахилл вернулся домой. Где же еще успел побывать Сара?
Комната для допросов была небольшой, полупустой, с видеокамерой под потолком.
Инспектор Расти Ахерн умел находить общий язык с людьми. Пятидесятидевятилетний, светловолосый, веснушчатый, он располагал к чистосердечным признаниям своим добродушием и неподдельным сочувствием. Кахилл не умел так ловко развязывать языки. Однажды даже Расти заметил: «У тебя взгляд акулы». Особенно удавались Расти допросы женщин, они с первого взгляда начинали доверять ему.
Вместе с лейтенантом и еще двумя коллегами Кахилл следил за допросом, сидя у монитора в соседнем помещении. Сара была почти неподвижна, смотрела в никуда, будто бы замкнувшись в себе. Точно так же она вела себя после первого убийства, вспомнилось Кахиллу. Защитная реакция? Попытка абстрагироваться? Или искусная игра?
— Где вы были вчера вечером? — мягко спросил Расти.
— Дома у Кахилла.
— У инспектора Кахилла?
— Да.
— Почему вы были у него?
— Я провела с ним выходные.
— Все выходные?
— Кроме субботы. В субботу вечером в доме, где я работаю, собирались гости. Я была занята.