— С чего ты взял?
— Да ты сама сказала… Я даже за тебя все время волновался.
— Увы, после трагедии у меня был выкидыш.
— Обидно… Малыши забавные… Я испытывал к тебе нечто… Думал — все врет, но только не это.
— Я знаю, — перебила Аня, — он устроил этот взрыв. Он сегодня признался и говорил, что берег меня от московских бандитов. Поэтому не предупредил. А теперь хитростью вывез сюда, чтобы снова жениться и скрываться до конца жизни. И все спрашивал о медальоне. А потом начал грозить и превращаться в монстра… Обещал, что меня будут пытать… Зачем я утопила эту проклятую штуку! — Аня саданула кулаком по мату.
— Сволочь! Вот сволочь! — Подбежав к двери, Тони забарабанил по ней. Эй, где вы там, говнюки?
Щелкнул замок, мужской голос осведомился:
— Что надо?
— Зови шефа. Разговор есть.
— Что ты хочешь? — испугалась Аня.
— Торговаться. Заключить сделку. Я в этом деле собаку съел. Ничего не бойся и молчи. Не поддавайся на провокации. Держись за меня, подруга.
28
Яркий свет ослепил обоих. В центре комнаты стоял, держа руки в карманах кожаной куртки Михаил.
— Так значит, медальон утонул? — Улыбнулся он.
— Подслушивали, сэр? Очень осмотрительно сэкономили время. Мы как раз здесь безудержно восхищались вами.
— Хватит молоть ерунду. Где медальон?
— Он сказал правду… Я была не в себе и хотела утопиться. Тони с трудом удалось спасти меня. Цепочка порвалась…
— Так, проясним ситуацию с начала. — Лешковский бросил на Аню торжествующий взгляд. — Он, вот этот сукин сын, должен был убить тебя, крошка. — Сев на какие-то ящики, Михаил забросил ногу на ногу. — Ты хочешь откровений? Ах, как же мы любим лезть в чужую душу, чтобы найти там только одно — чувство обожания и преданности к себе. Изволь, — пора и мне устроить стриптиз.
Я женился из любопытства — мне хотелось узнать, что за штука такая любовь. Сколь долго позволит унижать себя любящая женщина. Еще хотелось помочь освободиться от тебя Карлосу — нас связывали с красавчиком более, чем теплые чувства.
— А разве Вилли…
— Вилли — мелкая сошка, жалкий паяц. Карлос, он же Ларсен, он же Лара — был преданным, пылким любовником. И я не оставался в долгу — устроил его в ансамбль «Техас», потом — в шоу казино. Мы были хорошей парой. Только уж очень он ревновал меня к женушке.
— Неправда! Карлос ненавидел и боялся тебя. Он знал, что ты опасен, что способен на любую подлость и хотел все рассказать мне.
— Не успел. — Михаил траурно склонил голову. — Увы.
— Я знаю, что его убили твои люди. И хотели убить меня!
— Естественно. Карлос со своей любовью и дамскими нервами становился обременительным. А ты — ты просто надоела. Как же мы с Алиной жалели тебя, бедняжка.
— Алина знала?
— Она была моей любовницей, ещё с Женевы. Это её я хотел сделать баронессой Роузи, вернее — вдовой. Простите, я тороплюсь. — Переменил тон Михаил. — Отказываю себе в удовольствии живописать детали. Надеюсь господа, вы вникли в суть?
— Я догадалась, что ты монстр, ещё за ужином… Ведь ты ни разу не пожалел о нашем ребенке. О том, что по существу убил его.
— Медленно соображаешь, малышка. Врожденный дефект. Генетический. Кто бы мог подумать, что вы с Алиной сестры!
— Что?! — Мама никогда не была любовницей Кудякова. Я точно знаю.
— А мои люди откопали вот какие сведения: был в театре некий неотразимый тенор, от которого товарищ Венцова родила дочь, всего на три месяца опередив Ингу Лаури, беременную от того же сексуального гиганта.
— Боже… Алина знала?
— Наверняка. И презирала тебя. Тебя все надувают, чистая моя голубица… Вот Фокс, к примеру. Позвонив по телефону на яхту, я услышал от него, что ты находишься там. И дал вполне конкретное распоряжение — даму убрать, медальон доставить мне. После этого ты и упала в воду, детка… А этот господин явился ко мне торговаться по поводу медальона… Ну, соображай быстрее! Поняла, что к чему?
— Не может быть — он не толкал меня в воду! Я была не в себе и сделал это сама. — Аня в ужасе отшатнулась от стоящего рядом Тони.
— Да что ты соображала? Доктор кормил тебя таблетками, размягчающими мозги. Разве ты мало бредила за эти дни? Разве не бросалась в объятия этого ублюдка, как навязчивая сучка?
— Заткнись, Майкл. — Произнес Тони на чистом русском языке. — Я не могу вызвать тебя на дуэль — дворяне не дерутся с мелкими бандюгами. Но мне доставит удовольствие плюнуть в твою морду. А так же — на твой дерьмовый медальон, что бы он для тебя ни значил. Теперь эта штуковина на дне залива, а я лишь тянул время, уверяя, что спрятал её.