— Нам пора. — Она решительно поднялась из-за стола. — Уверена, — вашу дочку, Инга Фридриховна, ждет блестящее будущее.
— Разумеется, деточка, разумеется. Мы приложим все силы. — Инга сделала вид, что не заметила иронии. — Надеюсь, однако, что вам удастся пронести через всю жизнь светлые воспоминания о детской дружбе.
Она собственноручно закрыла за гостями массивную дверь в шикарной передней и с облегчением вздохнула: если уж не наивная Верочка, то Анна поняла все правильно — пора учиться жить самостоятельно. Пора, ох, пора!
Вскоре Верочке дали понять, что семейство Лаури в её услугах больше не нуждается, и жалованье ей ожидать не следует. Она все ещё надеялась, что недоразумение как-то разрешится, Инга позовет её, и они снова станут жить одной семьей. Ведь не могла же Инга, ну никак не могла, узнать про то, кто был отцом Ани.
6
Приехав из Тулы к одинокой тетке — филармонической певице, выступавшей в кинотеатрах перед началом сеанса, Верочка, по её протекции, устроилась работать помощницей портнихи в пошивочный цех театра оперы и балета. Здесь как раз блистал в ведущих партиях перспективный тенор Валентин Бузыко, лауреат множества вокальных конкурсов. По репродуктору, висевшему в мастерской, транслировали идущие на сцене спектакли, и Верочка. Не раздумывая, влюбилась в Ленского, Радомеса, в Водемона, в Германа, воплотившихся в улыбчивом тридцатидвухлетнем хохле Валентине Бузыко. Он был коренаст, плотен, прост и чрезвычайно обаятелен, пользуясь в театре славой завзятого ловеласа. Но Верочка не умела, да и не хотела разделять настоящего Валю от сыгранных им героев. Она покупала цветы — дорогие болгарские гвоздики, и тайком передавала их через кого-нибудь для Вали к финальному занавесу. Разумеется, вскоре все знали, что русокосая, застенчивая, немногословная швея сохнет по звездному тенору.
А потом и он обратил на неё внимание и пригласил в ресторан. Дело было перед Новым годом, в холле ВТО оказалось полно народу, и все кидались здороваться или лобызаться с Валей. Верочка смущалась до горячей испарины под кримпленовым платьем, стояла в стороне, делая вид, что не имеет к Бузыко никакого отношения.
— Слушай, здесь сегодня банкет, — зыркая по сторонам настороженными глазами, шепнул Валя. — Может, погуляем? Ты как, на кофе-то можешь коллегу пригласить?
— Могу! — обрадовалась Вера. — Только у нас коммуналка и тетка в отъезде.
— Это ничего. Мы не гордые. — Великодушно заверил лирическй герой.
В подъезде старого дома в Дмитровском переулке Валя обнял одеревеневшую от нежданного счастья Верочку. — Я от тебя балдею.
Всю неделю, пока Серафима Ивановна гостила в Туле, Валя навещал Верочку то с конфетами или сервелатом из театрального буфета, то с тортом из Елисеевского, но обязательно с вином. Верочка твердо верила, что выиграла самый большой приз и никогда уже ничего у судьбы не попросит. Она преданно смотрела в васильковые веселые глаза, торопясь наглядеться впрок, и совсем не обиделась, когда Валя сказал:
— Знаешь, моя благоверная что-то почуяла. Придется пока дома посидеть с пацанами. Они меня, кажется, узнавать стали плохо… — Он замялся. — Но ты того… не скучай. Если честно, твоя любовь — лучшее, что было в моей жизни.
Потом Верочке стало известно, что эту фразу он говорил на прощанье всем своим мимолетным подружкам. Но, опять-таки, не обиделась, потому что знала наверняка — уж если кому-то Валя и врал, то только не ей. Ведь никто не сможет любить его так преданно и верно — на всю жизнь…
Родив девочку, Верочка дала ей свое отчество, а в графе «отец» оставила прочерк. И поклялась, что никто никогда не узнает про Валю, у которого уже росли два сына. Он не слишком допекал её своим вниманием, даже не сообразив, что по его милости попала в роддом тульская простушка. Да и некогда было блистательному вокалисту. Выйдя после декрета на работу, Вера тут же узнала последнюю закулисную новость — Бузыко закрутил безумный роман с прима-балериной Лаури-Кудяковой. Ах, как горько, как больно ревновала она, как завидовала уверенной, богатой красавице, пожинающей плоды всеобщего поклонения и несказанного благополучия в браке с высокопоставленным сотрудником министерства.
До чего же иногда хотелось Верочке похвастаться хоть кому-нибудь, какой знаменитый и красивый отец у её крохи! Но никогда, ни единым словом не выдала она свою тайну. Неужели же теперь, прознав о давней измене любовника, разъярилась на Веру победоносная Инга?
Или боится, что девочки женихов не поделят? Ведь похожи стали, аж диву даешься — бывают же совпадения!