Теперь она знала точно, что сошла с ума. Но ни на что на свете не променяла бы свое безумие. Она станет хитрой, она постарается скрывать от доктора галлюцинации, чтобы сохранить их себе. В субботу на том или на этом свете они встретятся с Михаилом, чтобы никогда уже не расставаться с ним. Если таков дар безумия — избавляться от него она не намерена. А если встреча с любимым означает смерть, — да здравствует смерть!
3
Дни пролетали незаметно — теперь с Аней были мечты. Надев светлый костюм, она гуляла по саду, улыбалась цветам, шепча: «Это наши цветы». Она с наслаждением исследовала дом, узнавая в нем каждую мелочь, сделанную или попавшую сюда ради нее… «Двойник» — отражение прошлого в таинственном зазеркалье.
— Рад видеть вас в полном здравии. — Доктор, явившийся в пятницу позже обычного, внимательно осмотрел пациентку. — Совсем другое лицо, — как у рафаэлевской мадонны — прямо светится тайной радостью. И весенний туалет чрезвычайно идет вам!
— Естественно, ведь я — невеста, и живу в доме друзей, — осторожно объяснила Аня.
Доктор рассмеялся:
— Излишняя скромность, дорогая моя. Вы — хозяйка. Фактически — все здесь принадлежит вам. Юридические формальности будут улажены очень скоро… А уж завтрашний день — забавная игра, и не больше. Ваш жених джентльмен. Ему можно доверять… Он — ирландский барон, имеет родовой герб и земли. Не пугайтесь журналистов, которые могут появиться на церемонии. Улыбайтесь и молчите — вы же не знаете французского. Кстати, ознакомьтесь вот с этим. — Доктор протянул сложенную вчетверо газету. На Аню смотрело фото смеющейся молодой женщины. Надпись гласила: «Барон Ноэль Эккерман Роузи нашел невесту в России». Снимок был достаточно четким, и Аня готова была поклясться, что уже видела это фото — Алина фотографировалась на террасе Ильинского.
— Где же портрет жениха? — Развернула газету Аня.
— Совершенно ни к чему! — Доктор смущенно фыркнул. — Ему совершенно противопоказана лишняя известность. Это понятно.
Аня кивнула. Пресса отражает лишь то, что угодно заказчику. Историю создают герои, а её версию для общественности — тот, кто сильнее, то есть тот, кто нанимает этих героев.
— Человек такого масштаба, как ваш покровитель, мадмуазель, сумеет «отредактировать» творческие изыски любого папарацци — на страницах светской хроники появится именно то, что ему будет необходимо.
— Выходит, своего жениха я увижу лишь завтра?
— Понимаю женское любопытство. Могу заверить — он вовсе недурен. На мой взгляд, правда, несколько молод.
Аня лишь шире распахивала глаза, но старалась молчать, не проявляя удивления. Безумие — странная вещь. Это как сон — в нем сплетаются самые неожиданные сюжеты. Стоит пренебречь бредом, чтобы выудить золотые слитки счастья.
— Понимаю, вы волнуетесь. В одиннадцать часов примите двойную дозу капель, вот эту капсулу, и к восьми утра будете выглядеть, как майская роза.
— В восемь?
— Да, в 8.30 явятся парикмахер и визажист. Туалет, насколько мне известно, одобрен вами.
— Платье выглядит чудесно. — Она сияющими глазами посмотрела на доктора, — конечно же симпатичный толстяк — добрый волшебник, руководящий всей чудесной игрой. — Я так благодарна вам, мсье Джанкомо.
— Этьен. — Дочь утверждает, что я далеко не старикашка.
— Вы очаровательны, Этьен.
— Вот и отлично. Думаю, когда-нибудь я буду врачевать ваших деток. Ведь вы доверите мне малыша?
— Только вам… Только вам, доктор, с мольбой посмотрела на него Аня. — Но вы не исчезните?
— Избави Бог. Имею прекрасный гороскоп и длинную линию жизни.
4
Аня поступила точно по инструкции Этьена: в одиннадцать, лежа в постели после ароматной ванны, проглотила необходимые лекарства и с удовольствием растянулась на широкой постели. — Завтра… Завтра случится нечто невероятно прекрасное, фантастическое… Она не волновалась, она предвкушала. Это немыслимо — все снова начнется со свадьбы! Впереди — целая жизнь… А если… — Аня села от страшной догадки. — Если таков неведомый смертным закон: все повторяется бесконечно, заново прокручивается один и тот же сюжет, завершаясь взрывом автомобиля… Очевидно, там, на московском заснеженном шоссе она умерла, а все последующее — жизнь после смерти. «И радость, и ужас будут повторяться до тех пор, пока ты не поймешь, где допустила ошибку и не сумеешь исправить ее», — шепнул зловещий собеседник, прячущийся в лабиринтах её воспаленного воображения.