— Я пас, — ответил Хен. — Очень устал и хочу спать. Бесконечные попойки меня просто выпотрошили.
— Не зря в твоей голове седина, — засмеялся Джин Хек. — стареешь!
— Главное, чтобы твое чувство юмора всегда было молодым, — Хен обнял подушку и демонстративно отвернулся к стене.
***
Стоя вместе с ребятами на пароме, который должен был довести их до острова Рейнеке, Джин Хек думал о том, как теперь изменится их жизнь. Что будет делать Хен, найдет ли он свое призвание в преподавании, в котором лично он его никак не представлял, что будет с их командой, как теперь вообще сложится их судьба?
— Ну что? По разным точкам, как обговаривали? — спросил он у остальных, сойдя на землю.
— В шесть. Встречаемся здесь в шесть, — ответили они.
— И фото побольше, — напомнил Джин Хек, — чтобы было, что вспомнить!
— Ладно, ладно, — вразнобой отвечали они ему.
***
Джин Хек бродил уже около двух часов, фотографируя все, что радовало его глаза. Подойдя к небольшому обрыву, он сел на траву, чтобы ноги немного отдохнули. И стал смотреть на воду.
— Вам тоже нравится смотреть на воду? — по-английски спросил его какой-то мальчуган.
— Да. Я люблю смотреть на воду. Наверное, особенно люблю потому, что мне это нечасто удается.
— Наверное мы больше ценим то, что редко нам встречается, — сказал мальчик и бросил камень в воду.
— А ты очень смышленый, — улыбнулся Джин Хек, — и говоришь по-английски хорошо.
— Мама тоже так считает, — засмеялся мальчишка. — И языку она меня учит. — И Джин Хек понял, что он очень любит свою маму.
— А цветы? «Для мамы сорвал?» — спросил Джин Хек, смотря на букет в его руках.
— Нет, — парень покраснел. — Это для Ксюши.
— Ооо, да ты настоящий джентльмен, — Джин Хек снова улыбнулся.
— Тебе можно доверять? — шепотом спросил парень.
— Думаю да, — ответил Джин Хек.
— Ксюша — это девочка из моего садика. И она мне очень нравится. Наверное, я даже в нее влюблен, — и он грустно выдохнул. — Понимаешь, мама любит говорить, что любовь — она в глазах, в прикосновениях, в поступках. И если я Ксюше букет подарю, это будет тот самый, правильный для любви поступок? — и он вопросительно посмотрел прямо ему в глаза.
«Рука, — думал Джин Хек, — почему так сильно болит рука? Именно сейчас?», — он медленно проговаривал про себя то, что только что сказал ему этот мальчуган.
— Скажи еще раз, пожалуйста, что говорит о любви мама? — переспросил Джин Хек, понимая, что земля уходит у него из-под ног.
— Что любовь — она в глазах, в прикосновениях, в поступках, — и парень снова вопросительно посмотрел на него.
— Сколько тебе лет? — хрипло спросил Джин Хек.
— Дядь, вам плохо? — вопросом на вопрос ответил мальчишка. — Мне шесть.
— А маму твою как зовут? — пытаясь встать на ноги, кое-как проговорил он.
— Катя, — Сашка растерянно смотрел на этого высокого дядьку, который, как ему казалось, сейчас упадет.
— Катя, — шепотом, как в тумане, сказал Джин Хек и осел на землю.
— Мамаааааа, Мамаааааа! — слышал он, как кричит мальчуган, — Мамаааааа, тут дяде плохо, быстрей, иди сюда! — букет выпал из его рук, и на шее блеснул потерянный Хеном 7 лет назад армейский жетон.
— Где ты? — шепотом спросил Джин Хек, услышав ответ на том конце провода.
— Что случилось? У тебя все нормально? Джин Хек?! — и, услышав тишину в трубке, Хен орал на весь паром, — У тебя все в порядке?
— Я скину тебе свои координаты. Быстрее, Хен. Быстрее будь здесь.
Глава 41
«Да что случилось-то? — от голоса друга Хена лихорадило. — Тупица! Идиот! Надо было сразу с ним ехать, а не через два часа! Тупица!».
Он сунул деньги за прокат авто и дал по газам в направлении указанных координат.
***
Смирнова не было уже несколько дней. Катя села в машину и поехала на рынок. Нужно было купить продукты. И непременно шоколадное молоко для Сашки. При мысли о нем она улыбнулась.
Она неторопливо разгуливала по рынку, с упоением рассматривая все, что лежало на прилавках.
Поселок, в котором они жили, был совсем маленьким, и сын сам приходил из садика домой, поэтому она не торопилась…
Купив все нужное и самое свежее, она поставила пакеты в багажник и поехала к дому.
«Солнце сегодня по-особенному теплое», — подумала Катя, остановившись перед домом.
— Санька! Ты где? — крикнула она, зайдя в дом. — Эх, пострел, наверное, опять к обрыву пошел! — она выставила пакеты на стол и вышла на улицу.
***
Солнце слепило глаза до слез, и Катя прикрыла их ладонью.
— Санька! Ты где? Я дома!