Не многие мужчины и женщины работали на частном свалке в тридцати километрах от дома и зарабатывали буквально копейки, которых едва хватало на хлеб и молоко, но и те деньги они умудрялись потратить на паленую водку и дешевый табак.
Кто был помоложе, ездили в большой город, работая там в охране или в местных забегаловках на дороге, а у кого была профессия временно из-за прописки устраивался на нормальную работу со средним окладом. В том числе была Валентина, которая проживала с сыном и сожителем в старом двухкомнатной квартире, которая досталась ей от умершего несколько месяцев назад мужа. Он погиб, когда ехал домой пьяный и врезался в столб. Немного погоревав над ним, Валентина привела в дом своего хорошего знакомого, а именно лучшего друга мужа. Сегодня у женщины был выходной и она, воспользовалась тем, что сын спит, а сожитель пьяный и требует принести водки, три часа назад вышла из дома и до сих пор не вернулась.
В городе, где устроилась фасовщицей в пекарню, она познакомилась с молодым и красивым водителем, который хорошенько к ней присмотрелся и предложил иногда встречаться, при этом он никогда не приезжал с пустыми руками, поэтому сладости и наличные всегда у Валентины водились. Виталлий со вчерашнего вечера пил и не просыхал, а утром позвонил Николай и заявил, что выехал к ней. Валентина искала причину для того, чтобы выйти из дома, но ее ей подсказал сам Виталик, когда потребовал сходить и принести ему водки, что продавали на другом конце села. Женщина присмотрелась к нему и подсчитала, что скоро дружок должен свалиться спасть, наобещав вернуться тотчас, она снарядилась и убежала.
И, только выйдя за порог квартиры, вспомнила, что нужно проверить ребенка, которого оставляла с пьяным отчимом. Она прошла к комнате, заглянула в щелку за занавеску, где в кроватке спал ее сын и, махнув рукой, убежала. Для нее важнее была встреча с Николаем, а не безопасность маленького Савелия.
Когда ждущий ее Виталик успел выспаться и найти заныканый им же самим одеколон, Валентины все еще не было.
-Валентина! Валька, иди сюда, кому говорю. Я тебя, когда просил принести выпить? Ах ты, баба проклятая, ничего не делаешь вовремя.
Пьяный от выпитого одеколона, мужик, в грязной одежде и мокрых штанах, шатаясь, шел к выходу, опираясь на стенку. В зале никого не было, а около комнаты, которую от зала отделяла старая и застиранная занавеска, Виталий, не видя и плохо соображая, навалился на нее рукой и матерясь повалился на пол, где упал рядом со старой и изломанными в нескольких местах прутьями детской кроваткой.
-Твою мать, баба, убить меня вздумала?
Спотыкаясь и падая, пьяный и разъяренный мужчина, кричал во весь голос, ругая всех женщин на свете. Когда он, на свои крики не дождался ни реакции ни внимания, то со всей силы поднял и отбросил в сторону кроватку с годовалым малышом.
-Оставила на меня свое отродье. Дура.
Пошатываясь и матерясь, Виталий направился к выходу из квартиры, не замечая детского плача.
Только, когда он вышел на улицу, открылась дверь соседней квартиры, куда совсем недавно дети переселили свою престарелую мать. Как и многие, они между собой делили квадратные метры родителей, совсем не думая о родившей их и воспитавшей женщине.
Зинаида Павловна давно перестала оплакивать свои тяжело прожитые годы и смирилась с требованиями детей и внуков. Она редко выходила на улицу, не общалась с соседями, а родственники приходили в конце каждого месяца, когда она получала пенсию. Ее крошечную пенсию делили на троих, оставляя ей кучу обещаний помочь и тысячу рублей на хлеб. И, если бы не добрые женщины из социальной службы, Зинаида Павловна не протянула долго в полуголодных условиях и почти развалившейся однушке.
Женщина, ступая больными ногами по стертым временем половицам, пошла на плач малыша. Охая и плача, она вытащила мальчик из ворота упавших со стола пеленок и рубах и кряхтя, подняла на руки, крепко прижав к себе.
На лбу Савелия виднелась синяя шишка, он вздрагивал и всхлипывал охрипшим голоском, но прижимался к уже знакомой груди женщины.
-Чшш, не плач, не надо, мой милый. Вот вырастишь ты большим и сильным и никто тебя не сможет обидеть. Пойдем, пойдем, со мной.
Зинаида Павловна вошла на кухню, где смочила оставшимися каплями одеколона уголок полотенца и прижала его к синяку. Вытащила из хлебницы кусок белого хлеба и протянула мальчишке. Савелий жадно впивался в свежий мякиш почти беззубыми деснами и от удовольствия забылся.
-Вот и славно, вот и хорошо.