Она вошла в дом в надежде, что хоть что-то в нём успокоит её. Но картина была удручающей. Внутри было то же самое, что и снаружи. Просто сруб, деревянный обшарпанный пол, битые стекла, пустые бутылки, зловоние от сигарет и мочи.
– Фу, тут, наверно, жили бомжи. Какая вонь! Блин, тут даже лампочек нет. Нет ни света, ни газа, ни воды!
– Ты прям эксперт по недвижимости. Не переживай, с милым рай и в шалаше. Моя любовь всё компенсирует, поверь мне!
– Ты, наверно, шутишь?! Мы не будем здесь жить?! Хорошо, а где мы будем спать?
– На этом диване.
– У него такой вид, как будто на нём спали бомжи.
– Может быть, очень может быть, – протянул Степан. Мы положим наш матрас, постелем наше бельё и нормально.
– Ты издеваешься?
– Нет!
– Я только не понимаю, откуда у городского лощеного мальчик, такая любовь к природе.
– Это не любовь. Я просто устал всю жизнь жить в однокомнатной квартире.
Мне кажется, что ты мне зубы заговариваешь. Думаю, нам есть чем заняться более интересным, чем рассуждать о моих пристрастиях и родных.
Он деловито притащил матрас. Положил его на диван, застелил белоснежной простынёй.
– Ну всё, ночи я ждать не стану, я и так ждал этого целую вечность.
-Ага, осталось скомандовать ложись!– промычала, Надя. Кому- то и вечности не хватило, чтобы дождаться этого.
– Ты это о ком?
– О Диме, о ком!
– Так ты что с ним не была?
– Нет!
– А вообще с кем- нибудь?
– Нет, говорю же нет!
– Н, всё, ты у меня старая дева!– засмеялся Степан. Например, в Прибалтике, говорят, если до двадцати лет ни с кем не была, значит, никому не была нужна.
Надя обиделась и надула и без того свои пухлые губки.
– Нет, ты правда не была с Димой?
– Правда! И мне ещё нет двадцати.
– Я тебе не верю, бедный парень! Ну, ты странная, а почему?
– Это грех без венчанья.
– А я в Бога не верю и в чёрта тоже. Я венчаться не пойду, и не надейся. Я вообще боюсь в церковь заходить. Всё, я сейчас тебя буду насиловать.
С этими словами он вышел из комнаты и ушёл.
Его не было часа два. Сначала Надя просто сидела.
Потом опять обошла весь дом, состоящий из шести комнат и маленького коридора.
Под шкафом, стоящим на высоких ножках, была большая лужа воды, просачивающаяся из земли.
Окна были очень большие, но при этом очень грязные, с расшатанными и облезлыми рамами.
Надя ещё пару раз прошлась по почти пустым комнатам, присела на диван и уснула.
Девушка проснулась рано утром от лучей солнца, бьющих ей прямо в глаза. Рядом мирно спал Степан. По всей комнате были раскиданы полевые ромашки, за ночь они подувяли и стали похожи на гербарий.
– Ну, принцесса, наконец, проснулась! Мой сюрприз высох, пересох. А она спит.
Оказывается, Степан давно не спал.
Я думал, она тут хозяюшка порядки наведёт, а она спать легла. И даже не потрудилась раздеться.
Они полежали ещё часик, поболтали о том, о сём.
– Нучто, подъём! Я по делам поеду в город, а ты тут порядки наведи, дом прибери, что – ни будь свари.
– Я тоже хочу город посмотреть.
– Давай в другой раз. Я в офис. Нужно утрясти некоторые вопросы. Завтра выходной, пойдём погуляем, посмотрим город.
Степан уехал и вернулся только поздно вечером. Надя успела всё прибрать, вымыть окна.
Оказалось, сарайчик, расположенный напротив дома, – это кухня, явно построенная наспех как временная постройка.
В кухне стоял большой деревянный стол, самодельный деревянный шкаф сталинских времён и плита с газовым баллоном.
Посреди кухни, в самой её середине, на потолке была небольшая дыра, мимо которой Надя ходила с большой опаской.
« Может ещё что- нибудь обвалиться,» – думала она, каждый раз проходя мимо.
Вечером через эту дыру в потолке можно было разглядывать звёзды. А во время дождя большой таз, стоящий под ней ,исполнял серенады.
Надя перемыла в доме и на кухне всё, что можно было вымыть, по обстановке в помещениях было видно, что до них там обитали, именно обитали, а не жили – бродяги. Самое ужасное было то, что воды в доме не было, её приходилось таскать за пятьдесят метров от дома. Туалет вообще находился за тридевять земель.
От него исходила ужасная вонь, и когда ты из него выходил, от тебя несло ещё минут десять.