========== Глава 4. Знакомство с женихом. ==========
Новый день начался с суеты…
С тех пор, как я поговорила с отцом и всё для себя решила, жить в новом для меня теле и новом мире стало чуточку легче. Всё-таки приятно осознавать, что ты кому-то нужен и кому-то не безразлично умрешь ты или будешь жить. Мысленно я смирилась с тем, что теперь я мальчик и решила обращаться к себе только в мужском роде.
Как оказалось, мой папа, Дерек, из весьма старинного и влиятельного рода, приближенного к трону самого Императора. Но вот не задача, я-единственный плод его безумной любви с моей мамой Агнесс. Помнится, когда я спросил его, почему он не женит меня на хорошей порядочной девушке из достойного рода, уж если я-единственный наследник, он только скептически хмыкнул.
«Ты давно на себя в зеркало смотрел?» — с усмешкой спросил он.
Вспомнив свою встречу с зеркалом, я только смущенно потупился: «Да нет, недавно глянул».
На что он засмеялся и нежно потрепал меня по голове: «Я бы с удовольствием женил бы тебя на девушке, но боюсь того, что может случиться после моей смерти. Ты невероятно красивый, и уже сейчас брачные предложения от мужчин знатных семейств сыпятся на меня как из рога изобилия. Но пока я жив, никто не сможет забрать тебя насильно, зная мое влияние на Императора. Но вот после… Ничто не остановит их! И первой под удар попадет твоя супруга. После того как ее не станет, тебя силой выдадут замуж и запрут навсегда. Никто не будет спрашивать тебя: хочешь ты или нет. Скрутят и обесчестят».
На этой фразе он покраснел. Я, во всех красках представив процесс «обесчесщивания», только был вынужден согласно кивнуть. Я честно пообещал папе не упрямиться и присмотреться к Кинкею. Тем более тот из знатного рода, был уже однажды женат, но потерял супругу из-за тяжелых родов, которые подарили ему наследника, но лишили жены.
«Почему он вообще позарился на меня? Я же парень!» — пытался вытянуть побольше подробности из отца я.
Отец опять с усмешкой взглянул на меня: «Да он влюблен в тебя еще с детства. С тех самых пор, как ты был представлен ко двору Императора. Добивался тебя, как мог, ухаживал… Но ты глядел на него волком и только скалил зубы, убегал и всё угрожал свести счеты с жизнью в случае, если тебя насильно принудят. Естественно он решил уйти в тень, боясь потерять тебя насовсем. С горя женился и уже практически смирился с ненавистным браком, когда произошло то несчастие с супругой. Что подтолкнуло его вновь начать добиваться твоей руки, знает только он сам».
«Ну он хоть не урод?» — скривился я.
«Нет, не урод, — улыбнулся отец. — И он был очень добр к тебе в свое время. Хотя весьма и специфический человек. Он скоро приедет навестить тебя и обговорить подробности вашего брака, так что успеешь с ним познакомиться еще раз».
С тех пор я ждал его приезда, чтобы решить для себя уже всё окончательно. Убивать себя и доводить тем самым до края отца, мне категорически не хотелось. Я и в прошлом любила жизнь, а в том, что разбилась на трассе, видела лишь трагическое стечение обстоятельств, чем злой умысел. Отчаянно хотелось верить и в мнение отца, и в то, что и в новом теле я тоже смогу постоять за себя в случае чего.
И вот сегодня настал тот день, когда Кинкей должен был приехать в наше родовое имение.
Итак, день начался с суеты. Еще с утра многочисленные служанки пытались привести меня в божеский вид после того злосчастного падения с лошади. Драили и отмачивали меня в различных ароматных ваннах, подбривали ненужную растительность на теле, выщипывали успевшие отрасти местами брови, расчесывали и всячески укладывали мои волосы. Под конец, облачив меня в красивый белый костюм с зеленой вышивкой и втиснув в элегантные белые полусапожки, все вздохнули с облегчением и повалились буквально без сил на стоящий в моей комнате небольшой диванчик.
И только я хотел с чистой совестью пойти перекусить на кухню, как в комнату вбежал запыхавшийся юнец (кстати, тот самый, что докладывал о моем пробуждении отцу) и сообщил, что Его Милость граф Кинкей прибыл.
«Ради Бога, только держи себя в руках, — стиснув вмиг похолодевшие пальцы, про себя подумал я.- Если не понравится или начнет распускать руки, дашь ему в глаз-вмиг расхочет жениться».
Успокаивая себя такими мыслями, я последовал за слугой, решив не откладывать знакомство в долгий ящик. «Перед смертью не надышишься, — как любили говорить в моей прошлой жизни. — Ну не съест же он меня».
Подойдя к общему залу, где обычно встречали важных гостей, я решительно толкнул дверь и, не глядя по сторонам, вошел в зал. И в ступоре остановился. Все слова, что я так тщательно продумывал перед встречей с графом, комом застряли в моем горле. Стало вдруг трудно дышать, лицо обдало жаром, а голова предательски закружилась.
С ровной спиной, спокойно и непринуждённо, в шикарном мягком кресле сидел великолепный мужчина лет 27-28. На звуки моих шагов он обернулся и посмотрел на меня своими невероятными голубыми глазами… «Митька, — промелькнула и исчезла шальная мысль. — Не может этого быть!» Да, он был похож, невероятно похож на несчастную любовь моего детства. Те же теплые голубые глаза с мерцающими на дне каплями солнца, те же прекрасные русые волосы, что густой волной спускались до середины шеи, та же потрясающая фигура. «Вот только повзрослел, возмужал, и возле глаз пролегли маленькие лучики морщинок».
Не зная, как правильно реагировать на повисшее вдруг гробовое молчание, мужчина встал с кресла и подошел ко мне, сделав приветственный реверанс. Отмерев, я тоже вспомнил о правилах приличия, что накануне пытался донести до моей памяти отец, и тоже сделал приветственный поклон. Все в зале облегченно выдохнули.
Кинкей улыбнулся, протянув мне руки: — А ты всё так же прекрасен. Как прекрасный цветок эрриса.
— Эрриса? — с трудом смог произнести я.
Кинкей удивленно поднял бровь: — Ты не помнишь? Это же твой любимый цветок.
— Лиаксис еще не отошел от травмы, что он так неудачно получил во время верховой езды, — пришел на помощь папа. Оказывается, он всё время был здесь, сидел, молча, в соседнем кресле. Но я был так ошеломлен внешностью Кинкея, что его даже и не заметил.
— Да, — смущаясь всё больше, пролепетал я.- Из-за травмы я почти ничего не помню. Даже себя, — попытался я перевести всё в шутку.
— И меня не помнишь? — казалось, в прекрасных голубых глазах потухло солнце.
— И тебя… Но зато есть повод начать всё заново, не вспоминая старых ошибок и обид, — улыбнулся я.
В голубых глазах Кинкея снова улыбнулось солнышко: — Тогда я даже рад.
Закашлявшись, отец поднялся с кресла и шагнул ко мне, отвлекая от этих невероятных глаз.
— Лекси, чуть позже ты сможешь познакомиться с графом поближе. А сейчас не будем нарушать традиций и пойдем к столу. Граф наверняка устал с дороги и жутко голодный.
— Да, я жутко голоден, — сказал с каким-то придыханием Кинкей и жадно уставился на меня.
По моей спине пробежали мурашки предвкушения-столько скрытой страсти было в этом взгляде и обещания. Покраснев, я опустил голову, попытавшись спрятать горящее лицо за волной своих волос.
— Не смущайся, всё нормально, — Кинкей бережно коснулся ладонью моей всё еще сжатой руки. И это мимолетное касание как будто пробило меня разрядом электричества. Испугавшись и не удержав вскрика, я отдернул руку.
Кинкей побледнел, солнышки в его глазах снова потухли.
— Я не причиню тебе боли, поверь мне.
— Я… верю, — чуть с заминкой смог выдавить из себя я.
«Что со мной творится? Что за розовые сопли я тут развожу? Тебе пару раз улыбнулась смазливая мордашка, а ты рад вестись? А ну не расслабляйся!» — сурово вскричал мой внутренний голос. Словно скинув с себя розовые очки, я попытался собраться и привести мысли в порядок.