— Эмильен, — вместо ответа обратился ведьмак к ходячей энциклопедии с человеческим лицом. — Проклятья.
— Хм… — мальчишка задумчиво погладил пальцами подбородок, и взгляды всех присутствующих обратились к нему. — Проклятье — это особая перенастройка энергетики, которая зависит от желаний своего создателя. Он задумывает модель поведения цели, живого или неживого ее окружения и создает плетение, соответствующее этой модели. Это сильная магия, очень сильная, но контролю она не поддается. Нельзя создать проклятье намеренно.
— Ты только что сказал, что модель поведения задумывается, — перебил Марло. — Мне, конечно, нет до этого никакого дела, но как-то не сходится.
— Модель поведения, действительно, задумывается, — кивнул светлой кудрявой головой Эмильен. — Но создается она на эмоциях, ярких и искренних, а затем становится явью. Это и называется проклятьем.
С трудом разжав пальцы, графиня упала на диван рядом с Азусой и прикрыла лицо руками.
Всё не могло быть слишком просто. Она не могла воскреснуть и вернуться во дворец, как ни в чем не бывало, после того, что произошло. Убийца не остановился на достигнутом. И, судя по всему, не собирается. Мало ему было ножа, шрамы от которого до сих пор заживают на нежной коже. Еще и проклятьем одарил, отвернувшим от Анны-Марии всех тех, кто прежде защищал ее от всех невзгод. Отец, король…
— Так, — брюнет устало потер виски, переваривая новую поступившую информацию. — Эмильен, — вновь обратился он к незаменимому товарищу, — ты знаешь, как определить, находится ли человек под действием проклятья? Кто его наложил? Каким образом оно действует?
— Второе и третье — мимо, — мотнул парень головой. — Об этом можно только догадаться. А что касается первого… да, возможно. На теле жертвы проклятья должна находиться Ведьмина печать. Опережая твой вопрос… вид она принимает произвольный. Для каждого проклятья печать своя, неповторимая. И найти ее может только ведьмак.
— Я по доброте душевной вызываюсь отыскать печать на теле графини, — сжал перед собой кулак Марло. — Во имя справедливости и мира во всем мире, ведь даже такие, как она, имеют право на…
— Азуса, — пальцы Анны-Марии вновь заключили в плен кружевное жабо брюнета. — Найди печать. Пожалуйста.
— Ну да-да, пошел я нафиг… — откинулся рыжий на спинку дивана.
Долго же бастард ждал того момента, когда графиня падет в отчаяние и поплатится за все свершенные грехи, однако не ожидал, что взгляд ее окажется настолько… знакомым. Ведь в тот день, когда наследника престола неожиданно решили сменить, в отражении зеркала на Азусу смотрели совершенно такие же глаза. Глаза человека, от которого в одночасье отвернулся весь мир.
— Выйдите, — не отворачиваясь от лица Анны-Марии, произнес ведьмак. — Если печать, действительно, есть, то я ее найду.
А когда дверь за двумя некромантами закрылась с той стороны, девушке скомандовали… приспустить платье.
— Ч-что сделать? — даже опешила она, сдвинув брови, и уже инстинктивно обняв себя за плечи.
— Печать на вашем теле, дорогая графиня, — терпеливо пояснил Азуса. — И если мы рассчитываем отыскать ее, вам следует доверить вместилище этой печати мне. Мне, моим глазам и моим рукам. А вы как думали? Если ее может обнаружить лишь ведьмак, значит, необходимо считывание энергетического поля. Или же вы, дорогая Понтилат, рассчитываете всю жизнь теряться в догадках, находитесь ли под действием проклятья или же?..
— Хорошо, — с едва подрумянившимися щеками сдалась Анна-Мария, ловко развязала шнуровку корсета и, прикрывая кружевной лиф одной рукой, приспустила домашний наряд до пояса. — Только давай побыстрее, ведьмак. А распустишь руки свыше того, чем требуется — угодишь на эшафот.
— Договорились, — согласился брюнет.
Оба его указательных пальца провели по щекам графини. Медленно, прощупывая малейшее магическое изменение естественных энергетических потоков. Кончики пальцев закололо, как от легкого морозца. Именно такой игривый холодок касается твоей кожи по утрам в раннем декабре. Необычная энергетика для женщины из древнего рода, восходящего к самим королям. Виной тому проклятье или же?..
Руки пошли дальше, изучая каждый миллиметр кожи смущенной, но решительной знатной особы. Шея, плечи, ключицы. Здесь температура оказалась куда ниже. Будто Азуса касался фигуры, выточенной из цельного куска льда. Гладкой, изящной, но заставляющей кончики пальцев неметь от холода. По груди он прошелся быстро, заставив Анну-Марию зажмуриться. Затем скользнул по району живота. В точке солнечного сплетения лютый мороз сковал пальцы ведьмака настолько, что они на некоторое время потеряли чувствительность.