Все же ночью на берегу очень красиво. С благоговейным трепетом смотрю на окружающий меня мир: мерцание звезд, белую пену прибоя, темные гребни волн. На фоне неба мелькают черные тени чаек.
Луна высоко в небе кажется крапчатой. Мы послали туда людей и наблюдали за их возвращением; они шумно приземлились в море близ берегов Нассау, а весь мир застыл в напряженном ожидании. Это событие затмило однажды мой день рождения: вся семья сгрудилась у телеэкрана, наблюдая за полетом космического корабля «Аполлон 11». Я выросла в атмосфере ожидания этого опасного путешествия, в мире спутников и компьютеров. Интересно, что сейчас, на исходе XX века, только старт космической ракеты еще притягивает внимание зрителей. И это, как я подозреваю со свойственным мне цинизмом, отнюдь не случайно: зрелище это привлекательно тем, что при запуске ракеты, когда чудовищной силы взрыв в лавине огненных облаков посылает ее в космос, может произойти катастрофа.
А в 1969 году я вскрывала одну за другой коробки овсяных хлопьев в поисках обещанной фирмой награды: светящихся наклеек из образовательной серии, посвященной космосу. Стену над моей кроватью украшала почти полная коллекция: «Сатурн», «Орел[15] с модуля лунной капсулы», «Спутник-исследователь». По ночам я смотрела на фосфоресцирующие, как светлячки, картинки, на фосфоресцирующий циферблат моего будильника, отсчитывающего часы и минуты, и удивлялась, в какую же даль, – за 160 тысяч морских миль, – забросило космонавтов их орбитальное приключение; ведь там нет атмосферы, а, значит, не видно и звезд.
И сама Земля, как спутник или ракета, медленно вращается в Галактике. Предполагалось, что, собирая по крупинкам информацию, как космонавты – лунные камни, я набираюсь знаний. Мне следовало заниматься созидательным трудом, продолжать учебу. А я вместо этого сосредоточила все свое внимание на Викторе, на его жизненном опыте, на его смерти. Мне кажется, что общение с Виктором не помогло мне яснее понять, что же такое смерть. Я понимаю только одно: Виктор умирает.
В последнее время не могу заставить себя разговаривать с ним. Маячащая за его плечами смерть прервет меня на полуфразе. Чувствую, что слова больше не подчиняются мне; вырвавшись на свободу, они беспомощно кувыркаются в безвоздушном пространстве, как космонавты в открытом космосе. Я, как песчинка, затерялась в необъятной вселенной. Все чужое и незнакомое, как бесплодная белизна лунных равнин.
Прохожу мимо пристани и вспоминаю Гордона: вот он стоит на борту своей лодки, аккуратно сворачивает канат. Иду по пирсу, прислушиваясь к звуку своих шагов по серым доскам настила. Представляю, как все здесь выглядит летом: толкотня, загорелые руки и ноги, медузы и моллюски, выброшенные на берег, беззаботный смех, трубочки с мороженым. Дохожу до самого конца пирса. Знаю, что опасно. Волны перехлестывают через пирс. Меня может в любую минуту смыть с этого надежного возвышения и унести в открытое море, как рыболовную снасть. Волны подхватят меня и я окажусь в открытом море. Долго смотрю на мерцающие огни маяка и пытаюсь уловить какой-то смысл в этих потоках света. Ищу отражение луны в бескрайних равнинах океана. Океан дорог мне, как друг, бранящий меня за проказы. Я на пороге нового этапа своей жизни.
Наконец прощаюсь с океаном и углубляюсь в кварталы жилых домов. Следую за поворотами спящей крепким сном улицы. Обледеневшая дорога освещена низкими желтыми светильниками, их рассеянный свет отражается от ее поверхности блеском тысячи зеркал. Чья-то тень мелькает на тротуаре. Мне кажется, что это кошка, но потом замечаю тонкую проволоку крысиного хвоста. Вспоминаю о «крысином ружье» Виктора, – коллекционный экземпляр, семейная реликвия, которой он так гордился, с такой любовью смазывал и чистил его. А теперь оно ржавеет, зарытое в мокрую землю. «Зачем все это?» – задаю я себе вопрос.
На перекрестке разбиваю каблуком замерзшую лужицу и тут же жалею об этом: ноги у меня промокли, а лед покрылся трещинами, стал таким некрасивым. В большинстве домов никто не живет зимой, окна заколочены. За последние несколько недель на крышах намело кучи снега. Что будет с нами к тому времени, когда эти дома снова оживут? Когда снимут доски, закрывающие окна, и соленый ветер будет трепать занавески, шелестеть бумагами на столах? Где будем мы, мы трое, когда солнце накалит белый песок на берегу, зазеленеет лес за домом Гордона, зарастут травой все тропинки, и мокрая листва напоит воздух влагой?
Когда я была еще маленькой девочкой, как-то под вечер мы шли с моей лучшей подругой через парк. По дороге остановившись у ручья, бросали с берега комочки глины и ловили руками ящериц. Из камешков и глины делали запруду для рыб. Пытались по камням перебраться через ручей. Тем временем стемнело. Наши лица больше не отражались в воде. Знакомые деревья вдоль дорожек уже не казались знакомыми. В лесу раздавались странные звуки. Мы стояли на берегу ручья и не знали, на что решиться. Наконец решили взяться за руки и бежать через темный лес не останавливаясь. Вспоминая об этом, думаю, что, наверное, вот это и есть преданность. Преданность скрыта глубоко в душе близкого тебе человека и проявляется только в трудные минуты. Вот и сейчас мне, как и в детстве, предстоит принять решение, – как будто снова я бегу через лес, на этот раз с Виктором. Только на этот раз остановилась. Выпустила его руку, разуверилась в правильности выбора. Теперь, наконец, ясно осознаю, чего хотел от меня Виктор. Никогда не понимала что я тоже не должна ему мешать следовать принятому решению – решению умереть.
И вот стою перед домом Гордона, – наверное, сюда я и стремилась с самого начала. Здесь, за стенами этого дома, спит мой любовник – виновник моего предательства. Дорожка ведет к парадной двери, освещенной фонарем. Сворачиваю с дорожки, ботинки скрипят по утоптанному снегу; заглядываю в окно.
Гостиная. Занавеси опущены, но можно разглядеть очертания отдельных предметов. Пробираюсь к правому крылу дома, пытаясь найти окно спальни Гордона. Встаю на железную перемычку, к которой летом прикрепляют шланг для поливки. Заглядываю в окно: ванная, в углу, как фитиль, мерцает ночник. Соскочив на землю, двигаюсь дальше, отводя в сторону колючие ветки кустов. Заглядываю в окно; противно скребутся колючки, цепляясь за куртку, но я уже вижу, – да, это спальня Гордона. Прямо перед глазами электронные часы со светящимся циферблатом: 3.38. В темноте под одеялом смутно видны очертания тела Гордона.
Гордон беспокойно шевелится, на одеяле возникает новый узор теней. Сгибает ногу в колене, потом снова выпрямляет ее. Должно быть, ему снится, что он куда-то идет. Возвращаюсь обратно. Туда, где лес подступает к самым окнам кухни. За домом ветер злобно набрасывается на меня, пронизывает насквозь; руки, засунутые в карманы куртки, как ледышки. Лица совсем не чувствую. Будто у меня нет лица; превратилась в мумию и разгуливаю по чужим домам, как бесплотный дух.
Встав на цыпочки, пытаюсь заглянуть в окно. Люминесцентная лампа освещает кухонные шкафчики, керамические кувшинчики, выстроившиеся в ряд на подоконнике. Жидкость для мытья посуды в ярко-желтой бутылке напоминает мне о весеннем солнце. Окно не заперто; ничего не стоит забраться внутрь. И мне внезапно страшно хочется попасть туда. Хочу в этот дом, туда, где живет Гордон. Хочу побродить по этому дому.
Стою в кухне Гордона; кругом царит тишина; читаю наклейки на баночках со специями, которым отведена деревянная полка: розмарин, белый перец, семена горчицы, гвоздика. Потом из коридора доносится стук когтей Тош, и она, рыча, как дракон, появляется на пороге кухни; низко, протяжно лает, но, узнав меня, тут же начинает вилять хвостом. Прижимаясь к полу, подползает ко мне, зарывается мордой в мои колени. Достав из кармана фонарик, о котором совсем забыла, включаю его. При его слабом свете мне удается осмотреться в кладовой. Освещаю полки с консервированными супами, коробками лапши, разными добавками к подливам и соусам, с банками спаржи и фиников. На нижней полке моющие средства, на всех наклейках присутствует слово «ярко». Пакетик синих синтетических мочалок, «ежик» для мытья посуды, упакованный в целлофан. Чего тут только нет! И всего так много, все в образцовом порядке, – не дом, а мечта, я как будто в рекламном ролике.