- Ну, это мы уже слышали, - резко оборвал американца Викентий, - ближе к делу.
Патрик кивнул рыжеволосой головой и, шмыгнув большим носом, продолжал:
- Хорошо... Сегодня утром мне позвонил господин Гришин, главный редактор газеты "Новый век", и сообщил, что у него есть интересный материал.
Старлей с любопытством и подозрением вонзил свои колючие зеленые глаза в рассказчика.
- Какой материал?
Глен удивленно развел руками.
- Об этом он мне не сказал.
Прошкин ехидно усмехнулся.
- Вы что, господин Глен, - саркастически заметил следователь, - нас тут за идиотов принимаете?
Журналист сделал обиженное лицо.
- Почему вы так решили?
- Неужели вы думаете, что я вам поверю в то, о чем вы мне тут плетете? - произнес Прошкин. - Да вы, иностранцы, и шагу не сделаете, если вам это невыгодно!
- Конечно, - согласился Шнобель, - бизнес есть бизнес!
Старший лейтенант Прошкин начал выходить из себя. Он уже более или менее представлял сложившуюся ситуацию и понял, что спецы отдали им этого урода как ненужный, отработанный материал. Патрик Глен не был замешан в убийстве коллектива редакции газеты, - тут и слепому было видно. Однако какая-то связь все же между ними была, и Прошкин чувствовал это. Но с какой стороны к нему подойти, следователь не знал. Да и на чем поймать этого зажравшегося прощелыгу? Прямых улик пока нет, а следовательно, нужно приносить извинения и отпускать журналиста до прояснения ситуации.
Единственное, чем мог помочь Патрик, так это рассказать, чем же Гришин заинтересовал американца, но тот явно не хотел этого выкладывать следствию...
- Значит, господин Глен, - задумчиво произнес Викентий, - вы не хотите объяснить нам причину вашей встречи с Гришиным?
Патрик недовольно насупился.
- Я уже вам сказал, - сухо произнес журналист, - господин Гришин сообщил, что есть интересный материал из жизни столичного бомонда...
- А поконкретнее можно?
- Нет! - отрезал иностранец. - Гришин сказал, что это будет для меня большим сюрпризом.
Следователь Прошкин невольно усмехнулся, вспомнив, что пришлось почувствовать Патрику Глену по приезде в редакцию.
- Да уж... - вздохнул старлей, - сюрприз, конечно, удался на славу!
Патрик ничего не ответил, а только побледнел при воспоминании жуткой картины.
- Это мы можем! - произнес Прошкин.
Американец покачал головой.
- Ужас!
- Не то слово, - причмокнул старлей и, отодвинув почти чистый лист допроса, встал из-за стола: все равно писать было нечего. - Ну а подозрительного ничего не заметили?
- В каком смысле?
- Когда ехали на встречу, - пояснил старлей, - может, видели кого-нибудь...
Американца передернуло: он вдруг сразу вспомнил злые, хищные глаза, которые до сих пор приводили его в трепет. Патрик решил некоторые козыри оставить при себе: чем меньше власти будут знать, тем больше шансов вернуть необходимые материалы о "золотой рыбке".
- Нет, господин полицейский, - твердо заверил иностранец собеседника, - никого не видел и ничего полезного для следствия вспомнить не могу.
- Ничего?
Журналист встал.
- No! - ответил Глен и решительную встал. - Мне больше нечего вам сказать - это во-первых, а во-вторых, я американский подданный и официально заявляю, что мне необходимо связаться с американским посольством, с мистером Джоном Маккоуэллом!
Прошкин успокаивающе взмахнул рукой.
- Не беспокойтесь, господин Глен, - заверил старлей, - мы права и обязанности иностранных граждан прекрасно знаем: уже сообщили в ваше посольство и связались с консулом.
- И каков результат?
- Господин Маккоуэлл прибудет с минуты на минуту прямо сюда.
- Прекрасно!
Патрик Глен присел на стул, заложив ногу за ногу, и демонстративно достал из кармана коричневого пиджака изящный серебряный портсигар.
- Надеюсь, здесь курить позволительно?
- Да, пожалуйста!
Прошкин пододвинул пепельницу, очень напоминающую банку из-под консервов, - Спасибо!
Патрик Глен закурил, а следователь Прошкин, дописав на листе несколько предложений, аккуратно подал его иностранному гражданину.
- Попрошу вас ознакомиться и расписаться.
Американец недовольно взял лист бумаги и внимательно прочитал написанный текст.
- Все верно? - поинтересовался старлей.
- Да.
- Тогда подпишите.
Прошкин хотел протянуть Патрику шариковую ручку, но тот небрежно достал свой "Маркер" и размашисто черканул на бумаге свою подпись и число.
- Please!
- Спасибо!
Старший лейтенант осторожно взял лист и аккуратно положил его в папку.
- Я свободен?
Глен нетерпеливо встал.
- Секунду...
Неожиданно в кабинет вошел пожилой мужчина в милицейской форме.
- Викентий Палыч, - доложил старшина, - из американского посольства прибыли...
- Хорошо, Остапчук, - сказал старлей и повернулся к иностранцу. - Вы свободны!
Патрик Глен надменно кивнул головой.
- И вам того же-- тихо прошептал Прошкин в ответ.
***
Когда двери кабинета закрылись, старший оперуполномоченный по особо важным делам Викентий Прошкин дал волю своим чувствам и "богатому" словарному запасу народного лексикона.
- Ну, бля... - заорал конопатый следователь, - Ну мудилы! Очередной "висяк" на наш отдел повесили!
Да еще иностранца прип-плели, е.., вошь!
Прошкин стал заикаться от негодования и возмущения.
- Нет, ты понял, Константиныч, - распылялся старлей, - эти говнюки гэбисты наорали, а нам теперь убирай за ними!
- То шо, Палыч, - устало произнес старшина с хохляцким акцентом, - это цветочки, а уси ягодки впереди! У прошлым мисяци в Южном округе та сама картина була, тилькы с совместной фирмой...
Прошкин не курил, а когда был на взводе, "прижигал" нервные окончания или водкой, или на худой конец жевательной резинкой. Его раздражение было прямо пропорционально количеству потребляемой жвачки.
На сей раз он забросил себе в рот аж три подушечки "Стиморол".
- И че?
Старшина хитро усмехнулся.
- А шо... - угрюмо вздохнул хохол, - вси про всих зналы, а дало закрылы.
Старлей недовольно поморщился, не улавливая намека старшины Остапчука.