Конлей обомлел, когда увидел её серые глаза в свете огня.
— Как вас зовут? — он потушил зажигалку.
— Николь Уайт. Государственный идентификатор…
— Не нужно, — он прервал её. — Вы знаете, что воспламеняющие средства и устройства запрещены Нормой № 42?
— Да, — сейчас её взгляд был направлен куда-то далеко. Явно за пределы осязаемого пространства.
Конлей протянул Николь зажигалку.
Сейчас Конлей, одолённый воспоминаниями, захотел отвлечься. Он подошёл к тумбочке, открыл ящик. Полупустой конверт от Гарри лежал на полученной от него же вчера толстой тетради. Конлей вздохнул.
Только вчера Гарри соизволил передать ему хоть что-то от отца. Никогда о нём не рассказывал, даже практически не упоминал. И только сейчас решил отдать Конлею дневник. Тот его даже не открывал. Почему-то.
Конлей схватил конверт и закрыл ящик тумбочки. Сейчас ему не хватало зажигалки, которую растерянная Николь где-то обронила. Конечно, он уже достал новую. Правда уже не красную. Вынул из конверта одну из последних самокруток. Закурил.
Нельзя сказать, что Конлей не любил запах сигарет. Он не был противен. Давал какое-то ощущение…надежды?
Вряд ли этот слабый наркотик решал его проблемы. Но кое с чем помогал справиться однозначно.
Через минуту он открыл толстую тетрадь на первой странице со странными числами.
07.01.2044.
***
Эллиот открыл тяжёлую дверь Храма. Кивнул священнику. Тот ответил ему тем же. Прошёл в дальний угол. Открыл очередную дверь и по лестнице спустился в подвал.
Трое людей стояли перед столом и что-то обсуждали. Услышав Эллиота, они обернулись и обменялись с ним рукопожатиями.
Он осмотрелся. Гарри и Конлей ещё не пришли… Их работа весьма непредсказуемая, они часто опаздывали на сборы.
Эллиот прошёл к своему столику с несколькими листами бумаги и кучкой карандашей. Ему дали задание придумать изображение, которое стало бы символом их группы. У него уже было несколько набросков, оставалось выбрать лучший и закончить его.
Он бросил свою сумку в угол и присел на табуретку. Рисование расслабляло его, помогало избавиться от негативных эмоций, полученных в течение рабочего дня. А этот проект, пожалуй, был самым важным в его жизни. Эллиот взял карандаш в руки и сосредоточился.
Из головы не выходила мысль, что после выселения Питера они остались без финансирования. Чёрт, а ведь этих денег и так еле хватало. Да и Питер был славным малым. Он почти единственный из них имел семью, но всё же всецело посвящал себя общему делу. Наверное, это его и погубило.
Особенно тяжело, по мнению Эллиота, смерть Мэтьюза переживал Конлей. Кажется, он участвовал в его задержании. Через что проходили смотрители он даже не хотел представлять. У них было больше свободы. Но разве им было легче?
На секунду Эллиот остановился. Посмотрел на набросок будущего рисунка, и, потеряв нить мысли, продолжил.
Гарри хороший предводитель. Гарри найдёт способ возобновить финансирование. Хотя тот постоянно твердил, что в их деле не может быть предводителя, что они все вносят равную лепту, Эллиоту казалось, что именно Гарри всё-таки был таковым. Когда он выдвигал свои идеи, когда начинал что-то говорить, все в комнате замолкали и смотрели на него, слушали. А взгляды, как известно, обращаются на лидеров.
Кажется, Гарри и Конлей были какими-то близкими родственниками. Но, насколько Эллиот знал, их фамилии отличались… Во всяком случае, они явно знали друг друга очень давно. Были как-то связаны. Начать можно было с того, что это Гарри привёл Конлея в их группу. Эллиот ухмыльнулся. С присоединением смотрителя их дела стали продвигаться быстрее и в более уверенном темпе. Иногда ему казалось, что они даже слишком много готовятся, но будто отрепетированные речи Гарри лишали его сомнений.
Он встал с табуретки и посмотрел на свой рисунок издалека. Оставалось подправить пару моментов. Он стёр небольшой фрагмент и исправил его. Нет, что-то не то.
Эллиот взглянул на лежащую на столе кипу бумаг. Нахмурился. Вытащил эскиз, который всегда казался ему слишком простым. Но, посмотрев на него свежим взглядом, он понял, что именно такой символ им и нужен.
Эллиот Грин скомкал прежний рисунок, добавил пару линий к эскизу этого и довольно улыбнулся.
Лаконичный значок солнца подошёл бы им лучше всего.
Всё-таки, они были теми, на кого когда-то надеялись. Они были теми, кого ненавидели. Они были теми, кого давным-давно называли революционерами. Сейчас же их звали просто нарушителями государственного режима. Эллиоту это, по меньшей мере, льстило.