Было ощущение, что, если Конлей расслабится, начнёт противиться хоть одной из них, он не выдержит, и его голова расколется, выпуская демонов наружу. Но с другой стороны, настроение было таким, что лучше бы так оно и случилось.
Через несколько минут началось совещание. В зал вошёл спикер Правительства с несколькими документами в руках.
Фактически это нельзя было назвать совещанием. Им просто должны были огласить несколько уже принятых решений.
— Согласно Постановлению Правительства от сегодняшнего дня, Главному Отделению по Надзору полагается принять все необходимые меры по установлению личности, розыску и поимке пятого члена задержанной накануне антинормативной ячейки. В связи с этим работникам Отделения по Надзору разрешается игнорировать задержание нарушителей Нормы № 2 по «Кодексу Норм и Порядков» и сразу открывать огонь на поражение при их обнаружении.
Норма № 2. Деятельность и мировоззрение граждан Купола должны соответствовать государственному режиму, введённому Правительством. Запрещается любая оппозиционная деятельность, являющаяся угрозой для действующего строя и нарушающая порядок.
Конлей ждал такого решения. В сложившейся ситуации власти вряд ли поступили бы иначе.
— Что касается трёх оставшихся в живых пойманных членов антинормативной группировки, — до него уже, очевидно, дошли сведения о «сопротивлявшемся» Эллиоте. — Во избежание продолжения распространения идей, разрушающих государственный режим, Правительство приговорило их к публичной смертной казни через сожжение.
Конлей обомлел. Нет, ему не послышалось, он понял это по изменившемуся выражению лиц остальных людей в зале.
— Данное мероприятие, помимо карательного, имеет профилактический характер. Спасибо за понимание. Совещание окончено.
Конлей смог встать с кресла благодаря рефлекторным действиям организма. Ноги сами направились к выходу.
Нет. Они не могут так поступить, это слишком. Такого не было за всю историю Купола. Чем они отличались от других преступников?.. Разве они заслужили?
Конлей не мог себе такого представить даже когда шёл к Храму с отрядом смотрителей.
Он слишком устал от потрясений. Каждый новый день жизни в Куполе лишал его чего-то или вынуждал самому идти против того немногого, что оставалось.
Что делать дальше?
Этот разговор с собой не для улицы. Конлей как можно быстрее пошёл к зданию Архива. Её он потерять не должен.
Открыв двери, он сразу увидел Николь, под конец рабочего дня разбирающую бумажки. Она слегка вздрогнула, увидев его на пороге.
— Что-то случилось, Кон?
— Нет. Пойдём домой.
С ней точно ничего не случится.
По пути она так мило останавливалась, чтобы завязать шнурки.
Когда-нибудь он обязательно ей расскажет. Когда-нибудь он перестанет терпеть. Когда-нибудь он не выдержит. Когда-нибудь.
А пока Конлей лишь хотел, чтобы её это никак не коснулось.
Запись в дневнике Джерри Орвелла Райана от 10.09.2047
Активно готовимся к выступлению. Гарри привёл к нам знакомого юриста и продолжает настаивать на куче бумаг и планов, правда я не вижу в них смысла. Может, законник нам пригодится…
8 глава
— Я хочу рисовать.
Тонкий голосок прозвучал достаточно громко и чётко, но то ли затерялся в нарастающем гуле лепета других детей, то ли был на самом деле не таким уж громким и чётким, то ли его обладатель был настолько незаметным, что желание мальчика не могло удостоиться отклика. Воспитательница даже не обернулась.
Шум детских голосов нарастал и обволакивал пространство вокруг. Каждый из них без остановки выкрикивал свою просьбу, желание или просто наивное мнение. Гул становился всё громче; мальчику показалось, что из всех этих голосов именно его рано или поздно должен быть услышан.
Он с надеждой стал пробираться сквозь беснующуюся впереди толпу истошно кричащих, умоляющих, плюющихся детей, думая, что если подойдёт ближе, то его шанс быть услышанным станет больше. Что его поймут и дадут в руки заветный чистый лист и простой, а может даже пару цветных карандашей.
Количество детей не уменьшалось, а он ни на шаг не мог приблизиться к притворяющейся глухой воспитательнице сколько бы ни шёл.
Наконец ему надоело; он остановился, набрал в маленькие лёгкие воздуха и что есть мочи завопил:
— Я хочу рисовать!