— Мадам, на него, наверное, повлияло учение Макиавелли, — попытался вступиться за Гравье Робеспьер.
— Выходит, они сообщники, — проворчала пожилая дама. — На мести полиции я бы давно арестовала этого Макиавелли, но эти олухи, наверное, ни о чем не догадываются.
Робеспьер не стал уточнять, что Макиавелли уже давно умер.
— И обратите внимание на Жака Линдона, жениха мадмуазель Оже, — продолжала Пребуа.
— Хм, странно, мсье Оже мне ничего о нем не рассказывал, — удивился судья.
— Он уверен, что этот человек тут не при чем. Ох, Оже доверчив, как ребенок, считает Линдона своим другом. Но мотив у этого типа был. Софи завещала Линдону половину своего состояния. Наверное, это он ее надоумил. Сама бы эта простушка ни за что не догадалась. К тому же этот юноша живет по соседству, вон в тот доме. Его двор и двор Оже отделяет калиточка, через которую он мог войти в любой момент.
Судья поблагодарил Пребуа за беседу и удалился, увлекая за собой Мадлен. Красотка, наконец, смогла вволю посмеяться.
— Мадам боится, что ее сына лишат невинности! Вот умора! — заливалась Ренар. — А он ведет себя, как стыдливая девушка! Вы видели, как он боялся даже взглянуть на меня?
Робеспьеру было не до смеха. Он понимал, что от мадам Пребуа и ее сына будет трудно что–либо узнать.
— Тем не менее, дорогая Мадлен, — сказал судья, — они могут быть убийцами.
— Даже сынок?
— Да, вполне возможно. Он полностью зависит от матушки, вероятно, ему хочется свободы. А после смерти кузины он получает деньги и может через какое–то время начать самостоятельную жизнь. Хотя, от такой матушки освободиться трудно.
— Это точно!
Следующим собеседником стал мсье Гравье. Он держался спокойно и невозмутимо, не пытаясь прикрыться нахальством и ложной храбростью.
— Я знаю, что вы считаете меня убийцей, — сказал он уныло. — Я беспринципный человек, который нуждался в деньгах. Со смертью малышки Софи мои финансовые проблемы решены.
— Извините, мсье, но я пока ничего не считаю, — сказал Робеспьер. — Я хочу всего лишь задать вам несколько вопросов.
— Задавайте, — согласился подозреваемый.
— Вы выходили в сад в то утро?
— Нет, я пришел только к завтраку.
— Понятно… Видели кого–нибудь в саду из окна вашей комнаты?
— Нет, я не имею привычки глазеть в окно.
— Расскажите, пожалуйста, о родственниках мадмуазель Софи.
Гравье с готовностью высказал свое мнение об этих людях. Добавив, что все они такие же подозреваемые, как и он сам.
— А с мсье Линдоном вы знакомы? — поинтересовался Робеспьер.
— Я его плохо знаю, он мне не нравится. Впрочем, мне никто не нравится… Вы, кстати, тоже вызываете у меня отвращение, терпеть не могу педантов! И ваша дама не будит во мне теплых чувств…
— Это еще почему!? — обиделась Мадлен. — Я всем нравлюсь!
Она кокетливо поправила кружева на плечике.
— В том то и дело, мне никогда не нравилось то, что нравится всем, — пояснил Гравье. — Меня тошнит от смазливых физиономий.
— А-а! Вам нравятся дурнушки, — решила Ренар. — Хм… вы гурман.
Даниэль не ответил.
— Вы думаете, что я злой человек? — спросил он судью.
— Нет, я думаю, что вы очень несчастный человек. Вы так ненавидите этот мир и людей, что жить для вас — пытка!.. Вас можно только пожалеть. Все вам кажется низким и пошлым, вы не умеете радоваться жизни… Хорошо, к делу… Мне бы хотелось услышать ваше мнение о мсье Линдоне. Я догадываюсь, что ваши доводы будут нелестны, но мне бы хотелось их послушать.
— Он посредственность. Внешность у него ординарная, мышление тоже. Выглядит таким порядочным и благородным, что смотреть противно. Подружился когда–то с мсье Оже. Софи Линдону очень понравилась, и он решил жениться на ней. Любил он ее или нет, я не знаю. Со стороны Линдон выглядел влюбленным, но многие люди умеют изображать чувства.
— Хм… как он повел себя, когда узнал о гибели невесты?
— Побледнел как мел. Старался не разрыдаться. Это, конечно, могло быть актерством.
— Как вы думаете, он мог убить мадмуазель Софи?
— Вполне. Ради денег люди готовы на все.
— Ужасный тип, — сказала Мадлен, когда они покинули Гравье. — Он ведет себя, как старый дед! Почему он такой злой?
— Не знаю. Скорее всего, он не смог оправиться от какой–то жизненной драмы… Не стал же он мизантропом с рождения.