— Как же я тут буду без вас?
— Полно вам! — сказала Хафиза, перестав смеяться, и обиженно надула губы.
Умиду больше нравилось, когда она смеется.
— Мог бы я превратиться в комара, — задумчиво сказал он.
— И что же?
— Я бы отыскал себе место в вашем багаже, меня бы никто не заметил.
Хафиза рассмеялась.
— Вот и хорошо, — сказал Умид. — Теперь я постараюсь не нагонять на тебя уныния… Хочешь мороженого? В парке я знаю прелестный уголок! Прохладнее павильона ты нигде не отыщешь.
— А может, в зоопарк пойдем? Отец меня часто водил туда, когда я была маленькой. Помнится, однажды при нас там слоненка привезли. Интересно, подрос он? Идемте посмотрим!.. А мартышки какие забавные, смеху не оберешься!.. А какие злющие глаза у тигра, аж мурашки по телу пробегают… Мне всегда до слез было жалко кроликов, которых приносили на завтрак удаву. Я всегда обходила сторонкой клетку с удавом. Тигр хоть и страшен, зато красив. А этот гадок, противен…
— Я вижу, что вы соскучились по своему детству. Что ж, идемте в зоопарк…
— Минуту назад вы перешли на «ты». Мне так больше нравится. Продолжайте и впредь со мной на «ты», ладно?
— Пожалуй, вы правы. И не будь сейчас на улице никого, я бы… я бы вас…
Хафиза сразу перевела разговор:
— Говорят, слон живет четыреста лет. Это правда?
— Коль говорят, значит, правда, — сказал Умид. — А вот крокодил живет тысячу лет! А может, и еще больше. Однажды убили крокодила в одном из лиманов близ Нила, и в его височной кости нашли… Что, вы думаете, нашли?..
Хафиза улыбнулась и пожала плечами.
— Золотой наконечник стрелы фараона Рамзеса Второго. Если верить газетам, этот крокодил прожил более двух тысяч лет.
— Ой-ей! Вот бы нам по стольку жить!
— А по мне, лучше прожить своих восемьдесят, чем тысячу лет этих болотных тварей. Чтобы осуществить то, что я задумал, мне бы хватило всего-навсего восьмидесяти лет!
— Всего-то? Вы не верите в долголетие?
— Ведь важно не количество прожитых лет, а то, что успел сделать за жизнь. Мне хочется за свои восемьдесят лет сделать столько, сколько я успел бы сделать за тысячу, если бы кровь у меня была холодной, как у крокодилов.
— А что вы хотите сделать, если не секрет?
— Я хочу стать ученым. Благодаря ученым в мире происходит прогресс. А сейчас… только еще собираюсь поступить в аспирантуру…
— Ага, понятно, и тем самым хотите, значит, продлить себе жизнь, как Авиценна, как Улугбек, как Ломоносов, как Галилей! Их имена, наверно, будут жить еще многие тысячелетия… У вас действительно планы грандиозные.
— Да, но немного надежд на их осуществление, — заметил Умид.
— А не кажется ли вам, что для осуществления ваших планов достаточно и пяти лет? — спросила Хафиза, лукаво прищурясь и в упор взглянув на него.
— Нет, не кажется. Пяти лет хватит только на окончание аспирантуры. Но это еще не значит, что человек сделался ученым… Этих пяти лет, конечно, вполне достаточно, чтобы или разочароваться в себе и подыскивать другое место в жизни, или же еще больше укрепиться в вере и надежде на свою счастливую звезду, которая поможет непонапрасну растрачивать усилия, высветит тебе верный путь и поможет сделать открытия, полезные для людей, а может, и для всего человечества.
— Хорошо, наверно, жить, когда имеешь ясную цель в жизни.
— Важно знать не только то, чего ты ждешь от жизни, но и то, что ты собираешься ей дать.
Хафиза весело засмеялась:
— О-о! Мои желанья беспредельны! Ни один падишах не смог бы, наверно, удовлетворить всех моих желаний. Но у меня, увы, нет никаких надежд на осуществление их.
— Наверно, это потому, что не знаешь конкретно, чего хочешь. А ведь неспроста говорят, что ни один ветер не будет попутным тому, кто не знает, куда он держит путь.