Умид принес щенка домой. Мачеха пожурила его немного, а потом согрела молока и посоветовала напоить малыша из резиновой соски. И имя ему она придумала, мачеха. Назвала его Сезгир.
Позже, куда бы Умид ни пошел, Сезгир увязывался за ним, сопровождал его. Ходил с ним на базар за простоквашей, прыгал вслед за Умидом в воду, когда он купался с мальчишками в арыке, шел даже вместе с ним в школу. Бывало, сядет, навострив уши, возле ворот и ждет своего хозяина, пока занятия не кончатся.
Когда умер отец Умида, мачеха прогнала Сезгира со двора. Пес весь день где-то скитался, а по вечерам, голодный и грязный, возвращался все к дому и спал у ворот. А если Патме случалось так поздно выйти на улицу, он мчался от нее прочь и, остановившись поодаль, угрюмо смотрел на нее, опустив голову…
Потом Сезгир исчез вовсе. Рассказывали, будто Сезгира большим сачком поймали собаколовы и, бросив в клетку, увезли в телеге…
Весна была…
Весна — пора борьбы тепла и прохлады. Мощные потоки воздуха кочуют по небу, то нагоняя сизые клубы туч, то разгоняя их и давая возможность солнцу любоваться землей. А понизу гуляет шальной ветерок, играя с молодыми клейкими листочками деревьев, причесывая яркие травы на лугах, поднимая в самое бирюзовое поднебесье бумажные змеи мальчишек. Ни в какое другое время года не бывает столь приятно запускать змея, как весной. И мальчишки давно об этом знают.
В один из солнечных дней Умид и Хаким, взобравшись на высоченную крышу чьей-то балаханы, запускали змея-дакаваррака. Они склеили его из двух листов целой развернутой газеты, а сейчас он казался им на фоне ослепительно голубого неба маленьким белым пятнышком, не больше этикетки на спичечной коробке. Им видно было, как змей мечется из стороны в сторону, мотая длинным хвостом из тряпичных полос, будто хочет вырваться, порвать гудящую от напряжения нитку. Друзья задрали головы и не спускали с него глаз. Обоим хотелось подержать чиллак — палочку с мотком суровых ниток, и они время от времени передавали его друг другу. Им хотелось, чтобы их змей летел выше и дальше вон того другого змея-курака, украшенного шахматными клетками, которого запускали мальчишки с соседней крыши. Они с тревогой поглядывали на их змея, который, жужжа будто шмель, стремительно набирал высоту.
А их дакаваррак, как они ни старались, выше залетать не хотел. Мальчишки на соседней крыше поглядывали в их сторону с радостными ухмылками, приготовившись торжествовать близкую победу.
Тогда Умид, чтобы не дать им такой возможности, бросил чиллак к ногам и начал тянуть нитку к себе, перехватывая ее размашистыми движениями, будто собирался поплыть саженками. Они сделали вид, будто им надоело запускать змея и они собираются идти домой.
Подтягивая змея все ближе и ближе, Умид приблизился к самому краю балаханы, заканчивающемуся ненадежным камышовым выступом, замазанным сверху глиной. Он случайно глянул вниз и обомлел. Еще шаг — и полетел бы вниз. Аж сердце захолонуло. Он отшатнулся назад.
Во дворе, казавшемся где-то глубоко внизу, сидел на сури лысый человек в очках и что-то писал, склонившись над хонтахтой. Вокруг него на сури, застланном ковриком, лежали книги. Умид еще ни разу не видел столько книг. Человек отмечал что-то в тетради. Неужели он прочитал все эти книги?..
— Кто это? — спросил Умид, толкнув локтем Хакима.
— Ты разве не знаешь его? Это же Мухаммаджан-домулла, учитель из нашей школы. Правда, он только старшие классы ведет… Видишь, он сосед наш, мы с ним даже несколько раз вместе в школу шли. Его почему-то все в нашей махалле называют Сократ-домулла. Говорят, в древние времена жил очень умный человек Сократ. И тоже учитель был…
— Смотри, сколько у него книг! На хонтахте даже места не хватило…
— Это что, пустяк. А вот если в дом к нему зайдешь!.. Все стены заставлены книгами, до самого потолка!
— А не врешь?..
— Ей-богу.
— И с картинками есть?
— И с картинками, и без картинок — какие хочешь.
— Я люблю с картинками. А картинки срисовывать люблю… А у него про боксеров нет книги? Наверно, самые интересные книги — это про боксеров. Они бывают сильные и смелые. Хотел бы я стать боксером. Видел кино «Первая перчатка»?
— Ага. Интересное. Я б хотел научиться снимать кино, — мечтательно проговорил Хаким.
— Мне отец обещал купить фотоаппарат. Если б не умер, купил бы… Сейчас у меня нет фотоаппарата, и я люблю срисовывать…
— А у Сократа-домуллы есть фотоаппарат. Он мне даже его подержать давал.
— А он даст нам почитать книжку, как ты думаешь? Только с картинками…