Прежде всего важно одно: мы стареем в нашей жизни. Но, в сущности, мы можем сказать: стареет наше физическое тело, ибо как это ни странно, наше эфирное тело, следующая духовная часть нашего существа, все молодеет. Чем старше мы становимся, тем моложе становится ваше эфирное тело, и в то время, как у нас являются морщины и лысины на физическом теле, в нашем эфирном теле мы становимся или, по крайней мере, можем становиться все более юными и цветущими. Но, правда, мы должны позаботиться о том, чтобы к нашему эфирному телу притекали силы молодости также, как внешняя природа заботится о том, чтобы старилось физическое тело. Но мы можем достичь этого, только вводя через голову достаточное питание из таких духовных представлений, которых хватило бы для переработки на всю жизнь. Духовнонаучному исследователю может рисоваться картина того, как в самой ранней юности детям может быть преподано о человеке, как отображении всей Вселенной, отображении мудрого Божественного Миропорядка, но так, что он может быть непосредственно и элементарно охвачен ребенком, а не путем поднесения ему непонятных библейских слов. Но все это должно быть создано из духа духовной науки, тогда появится более жизненное головное знание, чем в наше время. Но оно сделается для человека на всю его жизнь источником молодости в то время, как наше современное преподавание не является таким источником молодости, а его противоположностью. И если мы в наше время еще имеем счастье не быть брюзгами, вследствие пройденных нами годов учения, то это происходит только от того, что современный способ заботиться о голове (который подготовлялся приблизительно в течение четырех столетий и который теперь достиг кульминационной точки) еще не был в состоянии достаточно разрушить то культурное наследие, которое сохранилось еще из древних времен. Но если мы будем так продолжать преподавать только для голов, то мы окажемся на лучшем пути к тому, чтобы действительно воспитать брюзгливых. Я уже говорил недавно (война прервала это): в годы перед войной велика была тяга в «санатории», велики были средства для избавления от «нервности». Все это связано с тем, что голове дается не то, в чем нуждается весь человек. Как мало делается правильного в этом направлении. Ибо мне приходится снова и снова вспоминать о том, как я несколько лет тому назад посетил однажды санаторий, с целью навестить там одного человека. Мы прибыли туда в обеденное время. Все живущие в санатории продефилировали мимо нас. Частью это были очень странные люди, нервность которых была отчасти написана на их лицах и у которых дрожали руки и ноги. Но затем я познакомился с самым нервным, с самым дрожащим в санатории, а именно с заведующим врачом. И следует сказать, что заведующий врач не в состоянии был бы найти нужного для лечения своих больных, если бы сам не является тем, кто сам наиболее нуждался в лечении. В других отношениях он был очень милым человеком, но был примером тех людей, которые в своей юности, конечно, не восприняли того, что может сохранить им молодость в течении всей жизни. Таких вещей нельзя изменить какими-либо отдельными реформами и из тех условий, в которых они находятся, их нельзя перенести в иные условия: эти вещи можно исправить, когда будет исправлен весь социальный организм. Поэтому необходимо обратить внимание на весь социальный организм. Великие мировые законы позаботились о том, чтобы каждый, как отдельный человек в этой области не мог удовлетворить своего эгоизма, но чтобы он мог найти свое благо, только ища его в сообществе с другими.
Так я представляю себе, и каждый, кто представляет себе не только то, что живет в чувственном, но кто умеет обратить свой взор от чувственного к сверхчувственному, откуда должны притекать силы для преображения мира для ближайшего будущего, — тот может представить себе, что в этой области, а также и в других может быть введено в жизнь духовнонаучное, введено тем, что честно и искренне в конкретном будет проработано то, к чему духовная наука может дать импульсы. Вы видите, что в том смысле, в каком мы часто говорили и в каком мы все снова будем говорить, нет необходимости гнаться за визионарным ясновидением, а нужно только с внутренним пониманием постигнуть человека, как подобие мировой духовности, тогда придет и духовность. Невозможно понять и пронизать взором человека в его целом, не проникнув в то, что лежит в основе человека, как духовное и не считаясь с этим. Но одно необходимо — я часто на это указывал: отказ от одного недостатка, который в настоящее время так страшно распространен в отношении всех вопросов миросозерцания: отказ человека от стремления к удобству в познания. Все наше духовнонаучное исследование показывает, что необходимо, шаг за шагом идти вперед, что нужно иметь склонность к вниканию в частности, к построению целого из этих частностей, что для восхождения в сверхчувственное необходимо исходить из самого близкого нам чувственного. В этом самом близком чувственном почти осязать руками сверхчувственное. Ибо кто в состоянии надлежащим образом взглянуть на человеческую голову, тот увидит в ней то, что образовано из всей Вселенной, а в остальном человеческом организме увидит, в свою очередь то, что вырабатывается во Вселенной для того, чтобы снова вернуться из Вселенной в следующей инкарнации. Можно совершенно правильно придти к сверхчувственному, если только надлежащим образом рассматривать внешнее чувственное. Но необходимо примириться с неудобством и отдать человеку должное, признав за ним по отношению к познанию, по крайней мере то, что признают, например, за часами или за другим совсем обыкновенным предметом. Никто, если он хотя бы немного знает, как совместно действуют части механизма, не станет утверждать, что он может понять часы, не считаясь с тем, как в часах связаны между собой колеса и так далее. О человеке же говорит каждый, не предъявляя подобных требований и при этом каждый думает, что он может говорить и о высшем существе человека и часто основывается на мысли, будто истина должна быть «проста», обвиняя духовную науку в том, что она слишком сложна. Может быть, человеческое желание и стремится к тому, чтобы в пять минут, а может быть и вообще вне времени усвоить себе то, что необходимо для познания высшего существа человека. Но человек — существо сложное, именно в этом и заключается его величие во Вселенной, что он сложное существо и если действительно мы хотим проникнуть в существо человека, то нужно при познании преодолеть стремление к удобству. И в ваше время нельзя понять того, что вам нужно, если не стремиться к тому, чтобы, по крайней мере, в предчувствии проникнуть во всю сложность человеческой природы. Ибо развивая только головное знание и не желая всем человеком проработать то, что познала голова, да и не давая голове того, что может быть проработано всем человеком, мы вводим человека в социальный порядок таким образом, что мы не хотим сделать человеческую жизнь отображением сверхчувственной, духовной жизни. Мы страдаем удивительным раздвоением, но оно не таково, как другие раздвоения, о которых я теперь говорил, но это вредное раздвоение, которое мы должны преодолеть.