Теперь о применении этого в отношении живых и умерших. Развивая это настроение доверия, мы даем умершему и его мыслями возможность найти к нам путь: ибо на этом внутреннем доверии (настроении доверия) мысли могут как бы переплыть от него к нам. Если мы вообще питаем доверие к жизни, если у нас есть вера в жизнь, мы сумеем привести душу в такое настроение, что в ней смогут явиться такие наития, которые суть мысли, посланные умершими: благодарность по отношению к жизни, доверие к жизни, в описанной форме известным образом связаны друг с другом. Если у нас нет этого общего доверия к миру, то мы не можем развить столь сильного доверяя к человеку, которое простиралось бы за смерть. Иначе, это будет «воспоминание» о доверии. Вы должны представить себе, что чувства, если они хотят дойти до умершего, должны быть иными, чем те ощущения, чувства, которые направляются к человеку, живущему в физическом теле. Конечно, мы можем питать доверие к человеку, живущему в физическом теле. Это доверие будет вам также отчасти полезно для состояния после смерти. Но необходимо, чтобы это доверие было усилено всеобщим доверием, ибо после смерти умерший живет в других условиях, ибо мы должны не только «помнить» о доверии, которое мы к нему питали уже при жизни, но мы так же должны постоянно вызывать все снова оживленное доверие к существу, которое уже не пробуждает доверия своим физическим присутствием. Для этого необходимо, чтобы мы как бы излучали в жизнь нечто такое, что не имеет ничего общего с физическими вещами. А ничего общего с физическими вещами не имеет описанное всеобщее доверие к жизни.
Точно также, как доверие стоит рядом с благодарностью, так рядом с чувством общности стоит и нечто такое, что всегда существует в нижней душе, но что всегда может быть поднято в верхнюю душу. Это опять-таки есть нечто такое, на что также следовало бы обратить больше внимания, чем это делают. И это было бы возможно, если бы в нашу материалистическую эпоху в системе воспитания и обучения принимался во внимание этот элемент, о котором я сейчас буду говорить. От этого зависит очень многое. Если человек хочет в современном цикле развития правильно включить себя в мир, ему необходимо выработать нечто такое, — я мог бы также сказать: поднять из нижней души нечто такое, что в прежние времена атавистического ясновидения приходило само собой, чего не нужно было развивать, чьи скудные остатки еще существуют, но они постепенно исчезают, как исчезало все, исходящее из древних времен, но что необходимо развивать и при этом развивать из познания духовного мира, а не из неопределенных инстинктов. Человеку в этом отношении необходимо иметь возможность все снова и снова обновлять, освежать, самой жизнью свои чувства по отношению к тому, что с ним случается в жизни. Мы можем провести жизнь таким образом, что начиная с определенного возраста мы будем чувствовать себя более или менее «утомленными», так как мы утрачиваем живое участие в жизни, так как у нас уже нет достаточно сил навстречу жизни для того, чтобы ее явления доставляли нам радость. Сравните только две крайние противоположности: схватывание и принятие переживаний в ранней юности, и усталое принятие явлений жизни в позднем возрасте. Подумайте, сколько разочарований связано с такими вещами. Есть разница в том, в состоянии ли человек давать своей душевной силе некое непрерывное воскресение, так что для нее каждое утро ново для душевного переживания, или же он в течении жизни некоторым образом устает для ее явлений.