аешь мечтать. А кто человек без мечты? Животное? Овощ? Зачем самому страдать и других заставлять страдать. У матери было больное сердце, и оно не выдержало бы, если бы я умер раньше нее. Но пришло время, исполнить мысль, зародившаяся во мне еще семь лет назад. Сколько лет я холил и лелеял ее, что отточил до идеального плана. В отличие от матери, братья и сестра молодые и здоровые, они выдержат этот удар. Это лучше чем висеть мертвым грузом у них на шее. Может, они и привыкли заботиться обо мне, как люди привыкают умываться и чистить зубы по утрам. Но они должны обзавестись семьей как старший брат. Хуже будет, если я помешаю этому. Каждый день я умираю по чуть-чуть в их сердцах. Через двадцать лет никто уже не прольет слезу на моей могиле. Годы забот обо мне, высосут тонкой струйкой из них, всю любовь что они чувствуют сейчас ко мне. Надо уметь вовремя уйти и оставить о себе добрую память. Пора, наконец, прекратить этот фарс под названием жизнь. Неприятно конечно огорчать родных, но цель давно определена. Но... все так странно. Странно не потому что все кажется необычным, а совсем наоборот. Тут и речи не идет о недостатке решимости. Все так легко и непринужденно, просто нет ощущения того что я делаю это впервые. Столько раз надумано и передумано все. Кажется, я уже много раз кончал жизнь самоубийством. А мысль неосуществления семилетнего плана, приводило его в непередаваемый ужас. - Если не сумею сегодня умереть, я просто сойду с ума, и проживу дурачком еще пятьдесят лет. Попытка самоубийства это роскошь, которую я не смогу позволить себе еще раз. Интересно, что хуже, ад или отсутствия всего? Черт его знает. Пятьдесят процентов шансов спросить его самого при личной встрече. Тут на нос ему села муха. Он дернул головой, муха тут же улетела, только нос начал чесаться. Он давно научился не замечать этого и не стал звать брата. Пришлось научиться. Однажды ночью он разбудил мать, что бы она почесала ему за ухом. Она вскочила, сонная, шатаясь по сторонам, словно пьяная, чуть не упала. Ему тогда стало так жалко ее, что когда она, выполнив его просьбу, легла обратно в постель, он заплакал. «Где ты теперь? Мама», - говорил он давно остывшее слово. - «Жаль что я не богатый, как этот аристократ из фильма. Вылечить бы тебя и жить с тобой и не быть никому в тягость. С тобой я бы вытерпел все. Алик смотрел вдаль, отсутствующим взглядом, взглядом, видящим дальше горизонта. Справа бесшумно подошел брат и заговорил: - Я подумал, ты спишь. Последнее время ты днем спишь много. Эти таблетки, что ты пьешь? Мне кажется, они так на тебя действуют. - Наверное, - ответил Алик, хотя знал, таблетки тут не причем. - Ну как, понравился фильм? - Ну, фильм как фильм. Ничего интересного. - Мне тоже так показалось, - ответил Алик. - Нельзя верить критикам. Черт бы их побрал. Эти их комедии, совсем и не комедии. Алик улыбнулся. - Но музыка хорошая в концовке, - добавил Руслан. - Да я слышал, мне тоже понравилось. - Кажется, я ее, где-то слышал, но не помню где. - Может, слышал, а может и нет. У меня такое часто бывает, когда слышу красивую песню. Если даже и впервые слышу. Руслан молча кивнул несколько раз. Он почти во всем соглашался с братом. - Лена еще не звонила? - спросил Алик. - Пока нет, - Руслан вытащил мобильник и посмотрел на часы. - Когда уходила, сказала, вернется к двум. Еще час если верить ей. Но так как она пошла за покупками, смело можно приплюсовать еще час. Они промолчали несколько минут. - Каков дальнейший план действий? - спросил Руслан. - Принеси, пожалуйста, наушники, - сразу ответил Алик. Руслан обернулся за три секунды. - Книги, музыка? - Музыка, - ответил Алик. - Свинцовый метал? Алик кивнул в улыбке: - Врубай Nightwish, и по порядку. Руслан не торопился исполнять просьбу брата. - Давно ты их не слушал. - Давно, - согласился Алик. - Соскучился по ним. Поэтому и не слушал. - Вчера я шлялся по страничкам метал групп в Википедии, - начал Руслан. - Прослушал хиты нескольких и выделил одну. Скилет или Скайлет называется, точно не знаю. Но уверен, тебе они понравиться. - Нет, - ответил Алик категорично. - Сегодняшний день не для новых знакомств. - Как скажешь. Руслан надел наушники Алику: - Ну, ты ори, если что. Я тут рядом, за компом. - Вернется сестра, позови, если даже буду спать, - предупредил Алик. Руслан кивнул, включил музыку и ушел. Алик ублажал слух густым приятным звуком, и освещенная солнцем улыбка, разлилась по его лицу. Полчаса спустя, Лена вернулась. Совместно с младшим братом, они быстро переодели Алика в новый спортивный костюм. Сестра сказала, что ему идут эти новые брюки, и что он в нем выглядит настоящим красавчиком. Ему было смешно это слышать. Как, бесформенному хламу вроде меня, может идти какая-либо одежда? И какая разница, сменю я одежку или нет? Что измениться если я надену не синие штаны трехмесячной давности, а серые - новые? Если бы счастье мерили по какой-нибудь шкале и за образец взяли бы мальчика, которому только что подарили четвертый плейстейшен, то вряд ли теперешнее состояние Алика, могло сравниться с одной стотысячной долей счастья мальчика. Эту новую одежду он воспринимал как дополнительные, ненужные хлопоты. Поэтому баллы счастья, наоборот, ушли бы в минус. * * * Старший брат Алика - Марат, со своей дочкой шести лет, сидел в кресле, переключая пультом каналы. Сам Алик, в ортопедическом воротнике, с задранным подбородком, сидел в инвалидной коляске рядом с ними. В комнату вбежал четырехлетний сын Марата с разбегу врезался в объятья отца. Запыхавшись и весь красный, мальчик в беззаботной улыбке оглянулся на больного дядю. Жесткий воротник придавал ему строгий и гордый вид. Но мальчика это не смутило. Улыбаясь не тускнеющей улыбкой, он вырвался из рук отца, ударил старшую сестру ногой и опять убежал в кухню. Там трудились сестра Алика, жена старшего брата и тетя Лида. Руслан сидел в соседней комнате, вместе с сыном дяди - Артуром, другом и однокурсником по ВУЗу. Артур делился сегодняшними новостями из студенческой жизни. Иногда оттуда слышались обрывки их беседы и шепот. После шепота обычно доносился хохот. - Ну как ты? Старший брат уже спрашивал Алика и сделал это еще раз, что бы не молчать. Алик дернул уголком рта. - Да ничего особенного. - Младший слушается хорошо? - нашел Марат за что зацепиться не повторяясь. - После учебы сразу приходит домой? Или еще подростковые заскоки играет в одном месте?.. - Все нормально, - Алик улыбнулся. Старший брат потрепал его руку, тоже улыбаясь. Девочка заинтересованно смотрела и слушала разговор братьев. «Очень любопытная, - думал Алик. - Больше смотрит на нас, чем на тигрицу и ее детенышей по телевизору». - На счет сестры я спокоен, я хорошо знаю ее, - не успокаивался Марат. - Но вот младший. У него все еще ветер в голове. Ты если что, скажи, я сразу поставлю его на место... - Все нормально, - перебил Алик. Начиная злиться он, чуть не повысил голос. - Все нормально, - повторил он еще раз, спокойно. Старший брат, довольный ответом, продолжил переключать каналы. Когда на экран телевизора вернулась мордочка дикого тигрёнка, он отложил пульт. Нападки Марата на Руслана, были частыми явлениями. Алик подозревал чувство вины, у Марата, к нему. Ушел, оставив их одних. Алик не хотел злиться на Марата, он вообще ни на кого не собирался злиться. Когда кто-то нелестно начинал отзываться о младшем брате, реакция Алика всегда бросалась вперед, опережая разум. Он сильно любил Руслана. Алик переживал за младшего больше чем за самого себя. Годы что они провели в тесной комнатке, сблизили их на столько, что они стали единым целым. Алик был для Руслана не только братом, объектом забот и другом, он стал для него и дневником, в котором записывал свое самое сокровенное, дневником умеющий давать советы. Он рассказывал Алику, пересказывал весь прожитый день и жизнь. А младший брат для Алика стал глазами и ушами в мир - за стенами этого дома. «Даже он стал мне чужим», - подумал Алик, наблюдая за старшим братом. - «Если родной брат стесняет меня, то, что и говорить про друзей детства. Что связывает меня с ними теперь? Ничего. Узел развязался», - Алик поднял взгляд опять на брата. - «Он заботился обо мне, когда Руслан был еще ребенком. А сейчас и поговорить-то с ним уже не о чем». Тут сынок Марата, подражая губами, звукам мотора вбежал в комнату и под гортанный визг покрышек, врезался в сестру. Девочка наградила его двумя, тремя тумаками. Когда он собрался уезжать его схватил отец и запер в объятьях. Мальчик весь раскрасневшись потянулся натужно, но вырваться на свободу не смог, его авто явно буксовало. Тогда он начал лягаться и кусать руку отца. - Прекрати, - строго приказал Марат. Но мальчик не собирался прекращать. Он начал лягаться в сторону сестры, и за это она показала ему язык. Мальчик ответил тем же, но его высунутый язык не обладал тем эффектом, которым обладал высунутый язык девочки. Эту природную несправедливость он в свои четыре года уже подметил. И когда с третей попытки мальчик вырвался из рук отца, он первым делом отомстил. Ударил сестру и опять убежал. Девочка не стала гнаться за ним. Она с высоты своего разума просто смерила надменным взглядом убегающую обезьянку и приладила волосы за ухо. Девочка заметила улыбающегося Алика, который за ними наблюдал, и тоже ответила ему улыбкой. Ее щеки немного покраснели, словно и