бывает такое; когда хвастаешься перед друзьями своими шрамами. После слов брата, девушка поникла головой, словно чувствуя вину за свое прекрасное здоровье. - Тебе бы такие проблемы, - произнесла она. Брат посмотрел на сестру и у него на глазах навернулись слезы. «Зачем мучать себя и ее, если собрался сегодня умереть»? Он не мог ответить на этот вопрос, все получилось неожиданно для него самого. «Не обидел ли я, ее? В последний день своей жизни, надо быть помягче. Невозможно думать о смерти постоянно, если даже знаешь, что сегодня умрешь». Девушка, закончив с левой рукой больного, пересела и принялась за правую руку, молча. Он успел тысячу раз пожалеть за резкий выпад на сестру. Продумывая план как бы исправить свой промах, он пристально смотрел на нее, улыбаясь. «Надеюсь, вы будете счастливы». - Что улыбаешься? - спросила девушка, казалось она, уже забыла недавний разговор. - Любуюсь на тебя и думаю, какая ты красивая. Щеки девушки налились красным. Давно она не слышала таких слов. - Найди парня и будь счастлива, - выпалил Алик. - Хорошего только. Она от неожиданности округлила глаза, потом отмахнулась: - Подождут, никуда не денутся. Алик молча следил за сестрой, и улыбка не сходила с его губ. Она иногда приподнимала взгляд на лицо брата и тут же опускала, смущенная излишним вниманием. - Ты что делаешь? - не выдержала она, давясь смехом. - Проверяю тебя, - невозмутимо и без тени улыбки ответил брат. - Меня? А что именно? - искренне удивилась девушка. - Смотрю, что ты будешь делать, если парень будет смотреть на тебя влюбленными глазами. Она засмеялась. - Ну и как я тебе? - Неплохо. Несколько тренировок под моим руководством и лучший парень у тебя в кармане, или под каблуком. Она согнулась, пряча свой смех. - Твои шуточки, каждый раз что-то новое. И откуда ты их берешь? Вдруг они посмотрели друг на друга смеющимися лицами, и неожиданно сорвавшийся хохот галопом поскакал по стенам комнаты. Они смеялись, заражаясь больше и больше. Они уже и не помнили, зачем смеются, но продолжали смеяться. Иногда они успокаивались и затихали, но достаточно было заглянуть друг другу в лицо, как опять начинался их безудержный смех. Младший брат вошел в комнату озадаченный, и с растерянной улыбкой на лице. - Что с вами происходит? - Мы не... знаем, - с трудом выговорил Алик. Девушка тряслась, зарывшись лицом в руку старшего брата и, отмахивалась рукой. Руслан дернул плечами и, покрутив пальцем у виска, ушел. Спустя пять минут оба успокоились. - Я чуть не лопнул от смеха, а ты говоришь грустный. - С детства так не смеялась, - призналась девушка, держась за живот. - Я тоже, - сказал Алик, и только спокойную грусть теперь выражало его лицо. Сестра положила руку брата на кровать и посмотрела на часы: - Мне нужно бежать. - Стрелки часов указывают нам что делать? Она улыбнулась и вышла, чтобы через пять минут вернуться. Натягивая на себя толстовку, девушка рылась в шкафчике, рядом с кроватью больного. - Вы тут оставайтесь, я быстренько сбегаю в магазин. Вчера после работы не успела все накупить... Ах да, чуть не забыла про твои витамины. Она достала из шкафчика пластмассовую баночку и, открутив крышку, высыпала все содержимое себе на ладонь. - Шесть штучек осталось. Будешь все. - Да... нет. Дай три штучки и все. «Чуть все не испортил. Идиот, идиот, надо быть осмотрительнее. Если бы я все их съел, она могла выкинуть баночку и тогда плану конец. Тогда жди до следующего дня рождения». - Хочешь лечь на бок? - спросила девушка. Она предпочитала оставлять меньше забот Руслану, помня его забывчивость и молчаливую терпимость Алика. Вопрос девушки остался без ответа, Алик задумчиво смотрел куда-то далеко в потолок. - Давай ляжем на бок, - повторила она твердым голосом. - А то ты же знаешь, пролежни будут. - А, хорошо, - Алик словно очнулся от долго сна. Закончив с братом, девушка вышла и через минуту вернулась, застегивая замок толстовки. - Ну, я пошла. Что-то нужно еще? - Нет. Иди, не волнуйся. - Я пришлю этого балбеса. Пусть лучше посидит с тобой, чем болтает в интернете, с кем попало. Не скучайте. Пока, пока, - она помахала ему рукой по детски и вышла. Через минуту вошел Руслан. - Ну как, че будем делать? - сказал он, опираясь на спинку кровати. - Одеваемся и перебираемся в коляску? Телевизор или фильм, какой по инету посмотрим. Тут мне недавно посоветовали хороший фильм... - Не сейчас, потом, - перебил Алик и улыбнулся, словно извиняясь. - Может порнушку посмотрим, пока Лены нет. Алик отрицательно качнул головой. Он не знал что ему сейчас нужно. «Может просто полежать, ничего не делая? Тогда полезут в голову ненужные мысли, и.. хреново будет. Не пойдет». - Может, у окна хочешь посидеть? Деревья, улица... - Что я там не видел. Ты скачал, то, что я вчера просил? - Набоков, рассказы. Да. - Тогда принеси, пожалуйста, плеер и наушники. - Один момент, - Руслан развернулся и вышел. Скоро он вернулся, читая с дисплея телефона: - «Гроза», «Катастрофа», «Ужас». Набоков что, ужастики пишет? Алик улыбнулся: - Почитай и узнаешь. - Тогда для меня это останется загадкой навсегда. Руслан надел наушники брату и прежде чем включить спросил: - Будешь лежать на боку, или? - Оставим как есть. - Алик лежал спиной к двери, а лицом к окну. - «Если что, легче будет скрыть слезы. И взгляду просторно в синеве неба». - Ну как? Все нормально? Алик кивнул. - Ну, я пошел? Алик еще раз кивнул. - Наслаждайся своим Набоковым. Если что, я тут в комнате за компом, двери открыты. Руслан вышел. «Конечно, открыты. Десять лет как открыты». Первая же ночь после возвращения из больницы, навсегда запечатлелась в памяти Алика. Тогда на него напал страшный приступ удушья. Он со слезами на глазах попросил мать открыть все двери и окна, чтобы надышаться воздухом вдоволь. Но это ему мало помогло. Легким хватало воздуха, не хватало свободы, тело мучилось, привыкая к вечному затворничеству. Мать, прижав его голову к своей груди плакала. Сестра, еще маленькая, и братья, испуганные криком больного сбежались в его комнату. Они стояли в ряд, прижавшись друг с другом и, не понимая происходящего тоже плакали. Плакал даже его почти взрослый старший брат - Марат. Тогда Алик подумал, если взрослый мужчина плачет, то дела действительно плохи. Как только Алику стало лучше, окна пришлось закрыть. А двери с тех пор открыты, и никто не пытался закрывать их. Картину из прошлого слишком живо изобразила его память, и слезы не заставили себя ждать. Еще лежа в больнице Алику врач говорил, что его скоро выписывают. И тогда казалось, он уже почти здоров, осталось совсем немного и это «немного» уже пройдет дома. Только после возвращения домой, он спросил себя, - «Если врачи не помогли мне там, что ждет меня здесь?» Ответ пришел спустя время. Тебя здесь ждут только мучения, терзания и страдания под названием жизнь. И с ними ты будешь бороться единственным оружием, который у тебя есть - любовью родных. Бороться - не побеждать. Помочь победить никто и ничто уже не в силах, только смерть избавит. С течением времени он убеждался в этом еще больше. Пройдет шесть лет, прежде чем он поймет, что эта пропасть, в которую он летит, на самом деле бездонна. И если есть в жизни то, за что ему стоит цепляться, то только за смерть. А пока первые годы болезни, времена счастливых заблуждений. С самого начала, не веря врачам, Алика возили лечить к другим врачам соседних городов, районов, областей. И не веря этим же врачам, лечились у разных целителей. До сих пор, даже сейчас, когда все устали и знали что ничего не изменить, они боролись, хватались за любую возможность, будь то именитый врач, приехавший в город или новообразовавшийся целитель, любое чудо, будь то научное или магическое. Легче изображать видимую борьбу тратя на это все физические и душевные силы, чем произнести в лицо своему больному ребенку одно единственное слово «Конец». Мать Алика предпочла бы отдать свою жизнь, даже не надеясь исцелить сына, только ради одного, что бы надежда поправиться всегда жила в его душе. Ей легче было бороться, чем жить, смирившись с неизбежным. Все это, повзрослевший сын давно разгадал. Хотя никто не говорил ему, что он, неизлечим. Но любовь к матери заставила и его тоже молчать. С тех пор как мать умерла, притворяться, изображая бодрость и силу духа было уже незачем. Раньше он жил ради нее, за себя жить ему надоело давно. И вот пришло время воплотить свой план, придуманный еще семь лет назад. План по завершению жизни в этом мире. Но как бы он пожил еще, если бы мать его была жива. Хоть пятьдесят, хоть сто лет в таком состоянии. Лишь бы ощущать тяжесть ее головы на своем плече. Лишь бы она, склонившись над ним, грела, обнимала. К горлу подступил ком, веки раскрылись, словно шлюзы и полились неудержимые слезы. Он зарыдал. Мать была его половинкой, теперь он один. Брат и сестра не подходят быть его половинкой. У них своя жизнь. Теперь он хочет быть одиноким, что бы никто и ничто не держал его в этом мире. Он широко открыл рот, свободно впуская и выпуская воздух, чтобы не заплакать в голос. Брат сидел в соседней комнате и мог услышать. Но жестокие мысли лезли все глубже и глубже. Посыпались вечные вопросы - Почему? Почему я? Почему так? И кому обращались эти вопросы, он сам не знал. Злость вскипала и клокотала внутри него. Где мои руки, ноги, чтобы выместить эту злость на чем-нибудь. Чтобы сломать что-нибудь, или хотя бы сломать руку. Ощутить хоть какую-то физическую боль. Ос